Оскверненная

Я стояла на балконе своей комнаты и смотрела на корабль, входящий в гавань. Дек, раздираемый противоречивыми чувствами – радостью оттого, что Руарт жив, и отчаянием в связи с тем, что дастелец видел его в женском платье, – только что привлек мое внимание к появившемуся судну. Мне не нужно было читать его название, чтобы понять: это корабль хранителей, один из входящих во флотилию Совета. Его корабли все строились по одной схеме: с наклонными мачтами и высокой кормой. Кроме того, силвмагия окутывала судно, как пар, вырывающийся из чайника. Я вздохнула. Вид корабля был еще одним подтверждением того факта, что мы опаздывали.

«Может быть, это и к лучшему, – подумала я. – Руарт уверен, что ему остается недолго жить, если в душе властительницы Лиссал возобладает над Флейм: властительница просто не может больше позволить остаткам своего сочувствия охранять его».

– Это корабль Совета хранителей, – сказала я Тризис, когда та подошла, чтобы поинтересоваться, что это мы с Деком разглядываем. – Боюсь, нам придется действовать немедленно. Приготовь снадобье, Тризис. Мы дадим его Флейм сегодня утром.

Целительница кивнула и ушла в спальню. Келвин снабдил нас всеми ингредиентами: оставалось только смешать их и приготовить отвар. По тому, как напряженно выпрямилась Тризис, я догадалась, с каким отвращением относится она к своей задаче, но мы с ней уже давно все обсудили и приняли решение. Не было смысла начинать разговор заново…

За время нашего совместного путешествия я прониклась к Тризис симпатией, не говоря уже об уважении к ее медицинским познаниям. Иногда она могла быть резкой на язык и дать почувствовать свой железный характер, но по большей части оставалась мягкой и доброй и делала все, что могла, для облегчения участи страждущих. Особенно ценила я в ней непреклонную ненависть к дунмагии.

Дек прервал мои размышления недоуменным вопросом:

– Что случилось с водой?

Я перегнулась через перила, чтобы рассмотреть поверхность Ушата. Море приобрело темный зеленоватокоричневый цвет, странный и неестественный. Я вспомнила бурые водоросли там, где мы передавали погибших гхемфов их семьям.

– Водоросли, – сказала я, – принесенные приливом. Проклятие, что же теперь будет?

– А что?

– Я слышала о таком. Когда ветер дует в определенном направлении и это совпадает с высоким приливом, в Ушат наносит огромные массы водорослей. Гавань буквально забивается ими, и любому кораблю делается чертовски трудно войти в бухту или покинуть ее. Дек, ты бы послал сообщение капитану Сабестону. Пусть «Буревестник» встанет на якорь посередине Ушата, пока водоросли не лишили его возможности маневрировать. Может быть, нам придется смываться в чертовской спешке, и я совсем не хочу, чтобы корабль застрял у причала.

Я вернулась в комнату, чтобы написать записку капитану, и послала Дека, чтобы тот ее передал. Он порадовался возможности размяться: ему уже давно надоело сидеть взаперти во дворце. Через несколько минут Тризис принесла мне приготовленное для Флейм снадобье.

– Позаботься о том, чтобы она выпила все полностью, – сказала целительница. – Не упаковать ли мне наши вещи?

Беря у нее из рук бутылочку, я только кивнула.

Я отправилась в апартаменты властительницы. Лиссал находилась в приемной, просматривая бумаги, которые принес ей управитель. Остатки ее завтрака все еще стояли на столе.

– Я принес тебе укрепляющее питье, сирвластительница, – жизнерадостно сказала я и с поклоном вручила ей бутылочку. Она выпила содержимое, поморщившись от жгучего вкуса, и знаком отослала меня. Я вышла из покоев Лиссал через главную дверь и постучалась в соседнюю комнату – спальню Руарта.

Когда я вошла, он стоял на балконе; я встала с ним рядом. В одной руке он держал подзорную трубу.

– Я всегда провожу здесь начало дня, – сказал он тихо. – До сих пор я все высматривал, не пришла ли за ночь с Ксолкаса шхуна капитана Скарри. Даже когда я решил, что она уже не появится, я все равно продолжал приходить сюда и наблюдать за гаванью. – Его губы скривились, как будто он так и не научился понастоящему улыбаться. Руарт бросил взгляд на соседний балкон, но дверь приемной Флейм была закрыта. – Проклятие, Блейз, я чувствую себя таким ужасно одиноким… – Страдание, прозвучавшее в этих словах, заставило меня сглотнуть комок в горле, а я не привыкла к подобным чувствам. Блейз Полукровка не позволяла себе сентиментальности; по крайней мере от нее этого не ожидали…

– У тебя есть подзорная труба, – сказала я. – Не позволишь ли взглянуть?

Руарт протянул мне трубу, еще раз попытавшись улыбнуться.

– Я без труда раздобыл ее, – сказал он. – Просто заметил в присутствии группы придворных, что хотел бы иметь подзорную трубу, и они чуть с ног не сбились, чтобы ублажить конюшего властительницы. Вымогательство при помощи страха имеет свое применение – я научился этой технике в теории при дворе Цирказе, а теперь применил на практике… новый для меня опыт.