Оскверненная

– Ну? – спросил он, втаскивая меня в комнату, словно опасался, что я передумаю и уйду. – Что тебе удалось узнать?

«Он знал, что это я, – подумал я. – Он знал, что я стою за дверью. В чем дело, черт возьми, с этими двумя горцами и их носами? Они что, ищейки?»

Я оставил непромокаемую куртку, конечно, внизу, но с моей шапки все еще капала воды и бежала по лицу, как слезы.

Неожиданно все они умолкли, глядя на меня. На мгновение мне показалось, что они читают меня, как открытую книгу. Первым заговорил Гэрровин:

– Садиська, паренек, у огня. – Он взял стакан и чтото в него налил – бренди с островов Квиллер, если я не ошибся. – Вот выпейка. В животе у тебя загорится огонь, а волосы закурчавятся. – Он сорвал с меня шапку и повесил у очага, где она и осталась сохнуть, испуская струйки пара. – А теперь, – добавил он, когда я сделал все, как он советовал, – расскажи нам, почему у тебя такой вид, будто тебе заехали в лицо мокрой рыбиной.

Я откашлялся, чувствуя себя ужасно неуютно.

– Вы знаете, что обо всем, что я узнавал здесь, я рассказывал Джесенде… или главе Совета хранителей.

– Ага, – кивнул Гэрровин. – Ты пахнешь своей страстью, знаешь ли. Ну а предательство имеет собственный запах.

– Только всего вы не знаете, – сказал я им. – Вы и половины не знаете. А я сейчас не могу рассказать… не сейчас, завтра. Я приду к вам завтра… – Я собирался рассказать им все, но внезапно почувствовал, что не могу – сразу не могу. Осознание всей глубины моей глупости было еще слишком свежим, слишком болезненным.

– Тогда что же ты хочешь сообщить нам сейчас? – спросил Райдер. – Находится ли Блейз на том корабле, как утверждают Кел и Гэрровин?

Я кивнул:

– Да. Джесенда показала ее мне. Она в кандалах и прикована… – Я рассказал обо всем, что видел, и передал все, что говорила Блейз. И то, что сказала Джесенда о судьбе полукровки. – Они исключают любой риск, – закончил я.

Райдер фыркнул:

– Похоже, дочка Датрика коечто узнала о Блейз от своего отца. Ей известно, что Блейз не та женщина, которую легко содержать в тюрьме.

– Ну, мы еще посмотрим, – сказал Келвин. В его голосе прозвучал гнев, настолько для него необычный, что все мы посмотрели на него. – Я лишился одной женщины, которую любил, изза жестокости бессмысленной системы законов, – объяснил он. – Я не собираюсь безропотно смотреть, как другую убьет суд, вынесший вердикт еще до того, как начал заседать.

По тому, как моргнул Райдер, я заподозрил, что Келвин впервые открыто заговорил о своей любви к Блейз. Я поднялся, не слишком твердо держась на ногах.

– Эти корабли не так уж быстро доберутся до Ступицы, – сказал я, – хоть уровень воды в заливе и высок. Погода ужасная, и им придется туго. Им потребуется два или три дня, чтобы прибыть к месту назначения, если только погода не переменится, в чем я сомневаюсь. А теперь я возвращаюсь… чтобы уснуть… если удастся. Завтра… завтра я расскажу вам все, что вам следует знать.

Я схватил шапку и напялил ее на себя. Она была все еще влажной.

Открыл мне дверь Райдер; он вышел следом за мной.

– Не суди себя слишком строго, – сказал он мне. – Если тебя может простить Бог, то и ты сам можешь себя простить.

– А как насчет мертвых? – спросил я. – Как мне получить их прощение? – Я ушел, а он остался стоять, глядя мне вслед.

Я забыл о том, что на следующий день должен был дежурить.

Это могло выскочить из головы у меня, но не у Денни. Он разбудил меня перед рассветом, так что мне вполне хватило времени, чтобы одеться, позавтракать и не упустить приливную волну. Погода оставалась скверной, и только два дня отделяло нас от прилива КороляКита: это означало, что приливная волна будет высокой и капризной, поскольку две луны объединили силы с солнцем.

Мое путешествие в Ступицу было ужасным, а обратный путь на Тенкор – еще хуже. В обычных обстоятельствах я провел бы в столице ночь и вернулся со следующим отливом, однако я дал Райдеру и Гилфитерам обещание, которое намеревался сдержать, поэтому не стал задерживаться. После нескольких минут борьбы с безжалостными волнами и слепящими брызгами я понял, что должен или повернуть обратно, или придумать лучший способ справляться с делом. После нескольких проб я обнаружил, что могу создать защиту вокруг собственной головы, чтобы избавиться от дождя. Труднее всего было заставить защитную сферу двигаться вместе со мной: каждый раз, когда мое внимание отвлекалось, она отставала от меня. Впрочем, немедленный ледяной душ служил хорошим напоминанием, и я скоро научился справляться лучше.

Трудность заключалась еще и в том, что изза сильного речного течения волна отлива походила на подгоняемую штормом приливную волну. Вода была полна принесенного наводнением мусора, значительная часть которого была скрыта грязью и илом. Мне несколько раз с трудом удавалось выпутаться из неприятных ситуаций, а однажды мой полоз перевернулся, и я едва сумел одновременно и вернуть его в должное положение, и удержаться на гребне волны – исключительно силой воли, мне кажется. После этого я установил вторую защиту из тонких полос, прочесывавших воду перед моим полозом.