Осквернитель

– Что ты здесь делаешь? – вновь спросил у Джека и достал из дорожного ящика бутылку, на дне которой плескались остатки полынной настойки. Пить не стал, отдал ее приятелю и попросил: – Обработай порез.

– Да у тебя все затянулось уже, – ответил Пратт, но просьбу тем не менее выполнил, и спину обожгло огнем. – А здесь я, друг мой, рискую собственной задницей. И заметь – рискую только лишь из-за хорошего отношения к тебе.

– Ухо принес?

– Как я мог тебе отказать?

– Да кто тебя знает?

Я открыл ящик с запасной одеждой, натянул штаны и рубаху свободного покроя, а вместо сапог, в которых так и хлюпала вода, прочные солдатские ботинки с подбитыми железом мысками. Прополоскал настойкой рот, сплюнул в приоткрытую дверцу и спросил:

– Что происходит, Джек?

– Ты в заднице, Себастьян.

– А помимо этого?

– Ты в заднице, друг мой, – вздохнул Пратт и очень четко добавил: – В зад-ни-це! И это все, что должно тебя волновать.

– Поясни.

Джек откинулся на спинку и невесело усмехнулся:

– Ты теперь у нас государственный преступник, враг Короны. Задумал со свету его величество сжить. Верхушку столичной Стражи в полном составе отправили в отставку, остальным негласно объявили, что в случае твоей поимки старые грешки никому припоминать не будут. Так что половина стражников ищет тебя, чтобы выслужиться, а половина, чтобы прирезать по-тихому, пока не начал говорить. – И Пратт постучал ладонью по сиденью: – Эта карета, кстати, проходит по всем ориентировкам.

Я вопросительно глянул на Хмурого, тот кивнул.

– Честно говоря, мне бы и самому стоило тебя прирезать, – задумчиво протянул рыжий пройдоха, – но мы же друзья! Это святое!

– Джек, я тебя умоляю! – поморщился я. – Откуда этот похоронный тон? В Норвейме меня гонял Святой сыск, в Драгарне – ночная гвардия, про Ланс даже вспоминать не хочу, и тем не менее я сейчас здесь с тобой, а не с ними в Бездне.

– Тогда тебе было куда бежать.

– Мне и сейчас есть куда бежать, – ответил я и протянул руку: – Ухо.

Пратт вложил в мою ладонь серебряную шкатулку и спросил:

– И что дальше? Тебя возьмут на первом же посту!

– Вот уж не думаю, – усмехнулся я и выглянул в окошко: – Хмурый, едем на Третий канал.

Головорез высунулся из кареты и передал кучеру новое распоряжение.

– Что ты задумал, Себастьян? – удивился Джек.

– Увидишь.

Некоторое время спустя карета остановилась, я выбрался наружу и попросил Хмурого:

– Возьми дорожный сундук.

Подручный вытащил из-под сиденья мои пожитки, а Джек оглядел темную гладь канала и хмыкнул:

– Утопиться надумал?

– Не дождешься. – Велев кучеру избавиться от кареты, я зашагал к пришвартованным у гранитной набережной лодкам. – Акрая – город на каналах, Джек, – не оборачиваясь, пояснил приятелю. – Практически в любую ее точку можно попасть по воде, но мало кто принимает это в расчет.

– Хитро придумано, – раскусил Пратт мой замысел. – Нестандартно.

– И самое главное, один скурвившийся и посему ныне покойный человечек об этом запасном варианте ничего не знал.

– Думаешь, это Дега на катакомбы сыскарей навел? – спросил Хмурый, взгромоздив на плечо мой дорожный сундук.

– Больше некому.

Я спокойно прошел мимо будки ночного сторожа, отыскал нужную лодку и спрыгнул на покачнувшуюся под моим весом палубу. Принял у головореза сундук, и только тогда из кубрика выбрался заспанный мужичонка.

– А! Это вы, мастер Шило, – зевнул он и отложил багор. – Просыпайся, бездельник! – крикнул вниз, сонно почесывая пузо. – Куда плывем, мастер?

– Просто плывем. Куда-нибудь отсюда, куда – неважно, – ответил я и обернулся к оставшемуся на набережной Джеку: – Прыгай!

Пратт перебрался к нам, прошелся по лодке, приноравливаясь к легкой качке, и вдруг произнес:

– Насчет Клааса ты, скорее всего, неправ.

– Чего это?

– Существует единый план всех подземных ходов, ливневых канализаций и катакомб.

– И у Пурпурной палаты есть копия? – догадался я.

– Ну, разумеется! – фыркнул Джек. – У Пурпурной палаты, тайной службы, надзорной коллегии и Охранки.

– Занятно…

– Так куда плыть-то, мастер? – Мужичок уже успел умыться и отвязать лодку и теперь стоял на носу с длинным шестом в руках. Его напарник замер у другого борта.

– Тронулись понемногу, – вновь не ответил я ничего конкретного и раскрыл серебряную коробочку, внутри которой лежало отрезанное ухо.

Обычное на вид ухо, слегка ссохшееся и при этом совершенно не тронутое разложением.

Но это не святые мощи, совсем даже наоборот. Плоть бесноватого.

Проведя над ухом ладонью, я ощутил едва уловимое сопротивление скрученной в тончайшую нить Скверны, что протянулась через Бездну в какую-то неведомую даль.

Ставлю на кон последний грош – на другом ее конце окажется логово Марка.

Почему?

Да просто не стоит множить сущности. Если в городе объявился чернокнижник, логично предположить, что за всю начавшуюся с этого момента бесовщину несет ответственность именно он. А кто еще? Подобными трюками славились именно уроженцы Драгарна…

И значит – в путь!