Осквернитель Соломон II

После нескольких минут непрерывного вращения он ощутил растерянность и дезориентацию. И подступающую тошноту. О, Боже. Он стиснул зубы, изо всех сил стараясь вернуть контроль над собой. Желание опустошить желудок становилось все сильнее. Боже, пусть они остановятся. О, Господи. Только не блевать, не блевать.

Но вращательные движения не прекращались. Вращение было настолько быстрым, что его вжало в стул, а голову с силой отбросило вправо, пока он старался сдержать рвотные позывы.

Он проиграл эту битву. Его внутренности подбрасывало все выше и выше, пока его тело бесконечно крутило по кругу. Пение вновь возобновилось, наполненное радостью и триумфом победы, а он задавался вопросом, мог ли он умереть таким образом. Затем голоса стали напевать все громче и громче, заглушая надрывный плач Хаос. Надрывный и печальный. Побежденный.

Он потерял счет времени и не был точно уверен, сколько продолжалась эта пытка вращением, прежде чем осознал, что его перемещают. Его глаза продолжали оставаться в закатанном состоянии, все кружилось, он ощущал сильное головокружение и чувствовал, как его ноги волочились по полу. Его запихнули куда-то, и он услышал металлический лязг. Когда он лежал там, Соломон изо всех сил старался дышать через материал, пропитанный рвотными массами, липший к его голове. Он понимал, что пение становилось более громким и мощным. О, Боже. Это еще не закончилось.

Его желудок вновь ощутил тяжесть, и он издал рвотный звук несколько раз, издавая рык, стараясь остановить рефлекс.

Его тело двигалось, следуя лишь инстинктам, чтобы сбежать, и он встал на четвереньки. Продвинувшись немного ползком, он обнаружил неровную поверхность под собой. На ощупь он пытался прочувствовать, что его окружало, его руки дотронулись до стен, которые напоминали стены пещеры. Пение звучало ужасающе сумасшедшим, когда под ним заскрипел пол. Он потерял равновесие, опуская ладони на наклонную стенку перед ним. Соломон старался держаться, но она словно начала сдвигаться вперед, вынуждая его убрать руки от опоры. Он понял, что пол под ним пришел в движение, и сделал шаг, чтобы удержаться от падения.

Наконец, он почувствовал центробежную силу, когда пространство вокруг него начало крутиться все сильнее и сильнее. Он споткнутся, стараясь удержаться на ногах, когда поверхность под ним, напоминающая колесо, начала вращаться. Они, что, собирались раскрутить это приспособление настолько сильно, чтобы он не выдержал?

Он не понимал зачем. Зачем они делали это? Что это значило? Его разуму, казалось, было необходимо логически объяснить эти странные действия, но он не мог найти ни единого объяснения этому. Это напоминало какую-то шутку. Или дерьмовый детский аттракцион на дешевой ярмарке, который ты хочешь покинуть, как можно скорее, потому что он нелепый и не очень быстрый. Однако это приспособление, в которое он был заключен, вращалось с достаточной скоростью, чтобы вызывать раздражение и продолжать предпринимать попытки удержать собственное тело от падения.

Странная пытка, казалось, продолжалась часами. Он был истощен, и его мучило головокружение, пока он, спотыкаясь и падая, старался подняться, прежде чем окончательно утратил бы опору. Но пытка вращением отказывалась прекращаться, и он, наконец, рухнул вниз и больше не нашел в себе сил подняться. Его подбрасывало вновь и вновь, а голова ударялась о стенки клетки, словно он был тряпичной куклой, которая вращалась в ловушке для того, чтобы потешить Мастера. Наряду с пением и рыданиями Хаос, что раздавались в его голове, смешиваясь со всем остальным.

Наконец, на него снизошло ощущение покоя, он погрузился во тьму. Соломон надеялся, что это была смерть. Или кома. Или лоботомия, да что угодно, чему он так отчаянно сопротивлялся.

Глава 5

Соломон пришел в себя от того же монотонного протяжного звука. «Ш-ш-ш. Ш-ш-ш. Ш-ш-ш». За которым следовало мягкое прикосновение к его лицу. И ощущение тепла.

Хаос. Вновь удерживала его в своих руках. Осыпая его холодное лицо бесконечными теплыми поцелуями. Это было пределом того, что он когда-либо хотел, все, чего он желал. Раствориться в ней. В этом ощущении. Соломон осознал, что лежал рядом с ней в кромешной тьме. Неважно, что это была тьма. Он обернул свои руки и ноги вокруг нее, холодный пол неумолимо царапал его нагое тело. Они жались друг к другу. Он не хотел думать о том, что должно последовать за этим. Как это произойдет. Или по какой причине.

- Я боюсь, - горько выдохнула она ему в грудь. – Никогда в жизни я еще не была так напугана, Соломон. Я так боюсь. Так боюсь.

Господь. Господь поможет им. Он не произнес ни единого слова утешения, лишь крепче сжал ее в своих объятиях. Он не мог выдавить из себя ни единого. Соломон ощущал только страх и ужас от того, что она готова была расплакаться прямо сейчас. Она была на грани ужаса.

- Мы должны попытаться сбежать.

Он не знал, откуда именно изнутри пришли эти слова. Но они были сказаны с силой хрупкого желания к сопротивлению.

- Как? - прошептала она в полнейшем отчаянии.

Да, именно в этом и была загвоздка, разве не так?