Осквернитель

Я встряхнул сорванное с пояса вертухая кольцо с ключами, просунул руки меж прутьев и принялся вслепую нашаривать замочную скважину, благо бесноватый с каким-то отстраненным отупением наблюдал за моими действиями, ничего при этом не предпринимая. Думаю, из-за перебитого дыхательного горла все силы поработившего его беса уходили теперь на поддержание жизни в смертельно раненном теле.

Первый ключ не подошел, трясущимися руками я выбрал другой, безуспешно опробовал его, затем сунул в скважину следующий, и тот наконец провернулся, отпирая замок. Я распахнул решетку, но только ступил в караульное помещение, как бесноватый соскочил со скамьи и ринулся мне навстречу.

Возиться с ним не стал, просто сложил пальцы в замысловатую фигуру и выдохнул короткую формулу изгнания. Кисть обожгло острой болью, словно со всего маху по стене врезал, а тюремщик отлетел к стене, шибанулся о нее и повалился на пол.

Присев рядом с телом молодого экзорциста, я быстро обшарил его одежду, но, кроме серпа, никаких других инструментов мастерства не обнаружил. В сторону окровавленного месива, оставшегося от следователей и второго монаха, не хотелось даже смотреть, поэтому я лишь позаимствовал у ближайшего тюремщика обтянутую кожей дубинку и двинулся на выход.

Обойдусь как-нибудь…

Обойдусь?!

Сердце гулко бухало, накатил приступ паники, захотелось бежать отсюда куда глядят глаза, но я заставил себя успокоиться и осторожно выглянул за дверь.

Кровавые отметины следов, постепенно тускнея, расходились в разные стороны, и ничего хорошего мне это обстоятельство не сулило. Если нечистый окончательно воссоединился и бесноватые перестали быть каждый сам по себе, нечего и надеяться провести ритуал изгнания. Эта тварь меня сожрет и не подавится даже. А поскольку из тюрьмы одержимым ходу нет, то придется играть с этой сворой в кошки-мышки, надеясь на скорое прибытие экзорцистов.

Та еще надежда, но отсидеться в клетушке не получится при всем желании: если вспомнят, достанут и там. А вспомнят непременно: бесы – существа злопамятные.

К тому же не станет ли тюремный подвал гигантской воронкой, через которую в город прорвется сама Бездна? Ведь нечистому только и надо, что к накопившейся здесь за долгие века мерзости добавить немного свежей крови! Остальное ему вполне по силам…

Бесов праздник!

С дубинкой в одной руке и серебряным серпом в другой я вышел в коридор и, прислушиваясь к звукам далекой схватки, зашагал к выходу из подвала. Попавшаяся вскоре на пути решетка оказалась распахнута настежь, рядом валялось двое бездыханных караульных из новой смены, стены и пол покрывали брызги крови.

Не стоило им коллег запускать, ох, не стоило…

Переступив через изуродованное тело, я осторожно выглянул из-за угла и едва за свою предусмотрительность не поплатился!

Кравшийся по коридору бесноватый резко скакнул вперед, уже в прыжке махнул дубинкой, и пригнуться я успел лишь чудом. Но – успел, и обтянутая кожей палка, на палец разминувшись с макушкой, угодила по каменной кладке и разлетелась в щепки.

Одержимого это нисколько не смутило. Он накинулся, желая вцепиться и повалить на пол; я качнулся ему навстречу, выставляя вперед плечо. Резкий толчок отбросил охранника назад, загнутый кончик серебряного серпа подцепил ногу, и громила со всего маху грохнулся на спину.

Он только-только начал приподниматься на локтях, когда моя дубинка в стремительном движении сверху вниз раздробила его череп, будто гнилой орех.

Хрясть – и готов!

Готов, мать его!

Переведя дух, я заколебался, не позаимствовать ли сапоги мертвеца, но в коридоре все сильнее сквозило Скверной, и, решив не терять времени попусту, я двинулся дальше, как и прежде босиком.

Повсюду на пути мне попадались лишь мертвецы, и только из караульного помещения с лестницей на верхние этажи до сих пор доносились отголоски глухих ударов. В надежде под шумок проскочить наверх я заглянул в дверь и выдохнул беззвучное проклятие: одержимые с безмолвной целеустремленностью муравьев баррикадировали винтовую лестницу скамьями, сломанной мебелью и мертвыми телами.

«И здесь не успел!» – промелькнуло в голове, и вдруг тюремщики разом бросили работу и с леденящей душу синхронностью уставились прямо на меня.

Святые угодники!

Наутек я бросился за миг до того, как сорвались с места ближайшие бесноватые, и поэтому сумел оторваться от них на пару десятков шагов.

Коридор, ступени, узенький переход и снова ступени, а еще ясное осознание того, что вот-вот окажусь заперт в глухом тупике!

Одержимые гнали меня, словно обложенного красными флажками волка, от растворенной в воздухе Скверны встали дыбом волосы, а заточенные в душе бесы заходились в диком восторге, предчувствуя скорое освобождение. Их освобождение и в самом деле было не за горами – долго продолжаться забег по путаным коридорам просто не мог. Ошибусь, сверну не туда – и конец! И даже если не ошибусь, это ничего не изменит, шансов на спасение не было изначально.

Я это прекрасно понимал; поработивший тюремщиков нечистый – нет.