Ослабить

– А знаете, что ещё мы не можем? Терять деньги. Вы как – не знаю, а мне через неделю вносить оплату за квартиру.

Платили Елизавете за количество проектов, и Павел Сергеевич прекрасно знал (но мало волновался об этом), что, если она будет тратить слишком много времени на один и тот же проект, бесконечно его переделывая, нормальной зарплаты ей снова не видать.

– Так что пусть либо доплачивают, либо принимают ту работу, которую изначально заказывали. – Поставила она ультиматум.

Взгляд Павла Сергеевича на секунду метнулся в сторону. Елизавета догадалась: он что-то утаивает. Что именно – и думать не надо. Заказчик внёс доплату за правки, но говорить ей об этом, а тем более выписывать премию никто не собирался.

– Так ты хочешь, чтобы тебе доплатили за этот проект? – Павел Сергеевич спросил это снисходительно, словно, если он выпишет своей сотруднице премию, то сделает ей этим великое одолжение.

– Да. Я хочу получить оплату. – Говоря это, Елизавета почувствовала себя унизительно: словно выпрашивает у начальника деньги, а вовсе не требует по праву причитающуюся ей часть оплаты за работу.

Павел Сергеевич задумался и притронулся указательным пальцем к виску. Елизавета почти слышала его мысли. Это были расчёты того, какую премию он может ей выписать без риска лишиться запланированного отпуска по системе all inclusive на берегу Средиземного моря. Наверняка не больше пяти тысяч. На большее от него и надеяться глупо.

– И хочу нормальные проекты. – Добавила Елизавета. – Я хочу работать над стоящими проектами, а не над этим барахлом.

– Ли-и-иза! Лизочка. – Он попытался погладить её по руке, но она отдёрнула руку, до сих пор упиравшуюся о его стол. – Но ведь для таких проектов нужен опыт, а у тебя его нет.

– Так вы мне ни разу не давали таких проектов. Откуда вам знать, что у меня не хватит для них мозгов?!

– Ты себя ещё не проявила, чтобы я дал тебе такие проекты. – На лице появилось подобие улыбки.

На этот раз Елизавета и спрашивать не стала, как она должна себя проявить. Без собственной выгоды этот жирный развратник не делал ничего.

До неё только что дошло! Павел Сергеевич специально топил её в невзрачных проектах, чтобы у неё не оставалось выхода – либо погрязнуть во второсортной работе без возможности себя проявить, либо себя «проявить» и получить возможность заниматься крупными делами. Либо же сдаться и уехать обратно в Октябрьский. Но, если раньше Елизавета наивно надеялась, что однажды в нём проснётся совесть, сейчас не осталось сомнений – совесть в нём не спит, она давно подохла и воскрешению не подлежит.

– А знаете, что, Павел Сергеевич? – Елизавета всмотрелась ему в глаза, и в его нахальной улыбке появилась уверенность, что она наконец сдалась. – Засуньте свои проекты себе в жопу!

– Да что ты себе позволяешь?!…

– То, что не позволяла уже полгода. Не собираюсь больше это терпеть. Я увольняюсь!

– Подожди, не горячись. Хочешь премию?.. – Поняв серьёзность ситуации, Павел Сергеевич смягчился. Но Елизавета уже знала, это не мягкость, а очередная его приманка, чтобы наобещать золотых гор и заставить её работать как лошадь, обогащая только свои карманы.

– И премию свою мизерную засуньте куда подальше. Я пришла сюда работать. И готова была работать. Но я не готова перед вами унижаться и выпрашивать по крупицам то, что заработала честно.

Елизавета гордо зашагала за дверь. Той же гордой походкой покинула офис, с почти гордо поднятой головой добралась до метро, нашла более-менее свободный от людей вагон (слава богу, в рабочие часы людей в метро было меньше, чем утром, когда она ехала на работу), села и заплакала.

Всю дорогу до дома она вспоминала, какой радостной и уверенной в своём карьерном успехе приехала в большой город. Но дело в том, что большому городу наплевать на твои цели, даже если ты готов для этого работать сверхурочно. И теперь Елизавета думала: а может, её цель была ей не по росту, и она переоценила свои возможности? В ту минуту ей казалось, что всё указывает на это. И быть может, не стоило вообще карабкаться по этой лестнице с колючими проволоками вместо ступенек? Сколько не пробирайся, если сверху никто не подаёт руку или хотя бы снизу кто-то не подталкивает за задницу, жизнь найдёт способ как вышибить тебя из колеи.

С охватившим с пяток до макушки чувством собственной ничтожности и безысходности Елизавета рухнула на кровать, уткнулась лицом в подушку, чтобы не слышать собственное рыдание, и вспомнила время, когда ей думалось, будто она самая чудесная из всех чудес. Кажется, чудом она была только для Вадима. Но пока он это повторял, она и сама в это верила.