Ослепительные дрозды (Черные яйца)

Владимир Владимирович снова взглянул на часы.

— Давай быстренько вопрос решим и все. У меня сегодня очень день плотный, Артур.

— Так вот, Огурец… Тьфу ты, господи, Огурцов мне и сказал, что видел на улице Лекова.

— Ну?

— Ну вот. Собственно, я с этим и пришел.

— Погоди. Твой писатель видел на улице Лекова. А я тут при чем?

— Ну, Леков же…

— Что — «Леков»?

— Он же умер…

— М-да? И что теперь? — спросил Вавилов начиная скучать.

— Ну как же?

Ваганян встал с кресла и прошелся по кабинету. Посмотрел в окно. Вавилов машинально посмотрел туда же. Кота на крыше уже не было.

— Так, ведь, Леков же…

— Что ты мне голову морочишь? — недовольно буркнул Вавилов. — Что я теперь должен делать? Денег, что ли, на похороны дать?

— Володя…

— Я — Володя, — рявкнул Вавилов. Утро переставало ему нравиться. — Я Володя, — повторил он. — Что ты мне тут кота за яйца тянешь? Что мне делать? Я сказал — если у тебя там кто-то гавкнул, так скажи толком — помочь, похороны организовать, или что там еще?

— Володя… Леков — это тот самый музыкант, которого мы…

— Ну понял я, понял. Короче, давай, пиши смету, иди в бухгалтерию. И, вообще, это твоя вотчина, что ты меня грузишь с утра? Бери все в свои руки и сам решай. О кей? Может коньячку?

— Володя…

Артур снова сел в кресло.

— Ты не понимаешь. Этот парень — Леков, он умер уже давно. Год назад. Мы выпустили его трибьют. Концерты делали. Бабки в этом деле крутятся хорошие. Права купили на все его песни. Гольцмана вписали к нам — он же в Питере теперь все наши акции делает.

— А-а, — Вавилов боковым зрением заметил, что кот снова появился на соседней крыше. — Ну, понял теперь. Так бы сразу и говорил. Ну так в чем суть-то?

— Огурцов мне вчера сказал, что видел Лекова на улице. В Москве. Живого.

— Ну и очень хорошо, — ответил Вавилов. — Новые песни напишет.

— Володя! Ты меня слышишь, вообще?

— Более чем. Орать только не надо.

— Он же умер. Я тебе русским языком говорю — у-мер. Какие к черту, новые песни? Как мы их подавать будем? Он умер год назад! Все права у нас! Мы на этом деньги зарабатываем…

— Большие? — вяло спросил Владимир Владимирович. Разговор начал его утомлять.

— Большие, — сказал Артур. — Вся страна его хоронила. Фильм сняли документальный.

— А-а… Точно. Было такое. Вспомнил наконец. Что же ты мне голову морочишь столько времени?

— Так я… Я же по порядку все… Короче говоря, выходит, что не умер он, а просто слился. А теперь всплыл. И с правами теперь — черт разберет, что делать?

— Погоди. Так я не понял — кто тогда умер-то?

— Хрен в пальто, — вскрикнул Артур. — Откуда я знаю, кто там умер. А то, что Лекова живым видели в Москве — это факт. Вчера мне Огурец… Огурцов, то есть, сказал, Трезвый был, между прочим. А это таким нам может боком выйти, Володя, такая вонь поднимется…

— Слушай, ты этим делом занимаешься, вот и занимайся. Мне мозги не пудри. Или ты хочешь как? Чтобы я за вас всю работу делал? Я за что тебе деньги плачу? А? За Лекова твоего сраного? Вот и разбирайся с ним сам? Все? Смету принеси, если бухгалтерию не устроит, поговорим…

— Ладно, — мрачно кивнул Артур. — Я все понял. Буду разбираться.

— Вот и молодец. Давай, Артур, крутись-поворачивайся.

* * *

Легко сказать — крутись-поворачивайся. Вавилов, он, как блаженный. Ситуация-то и в самом деле куда как аховая. Если, конечно, не привиделось Огурцу. Литераторы — они народ нервный, мнительный.

Совпадение?

Хрен его знает. Жизнь — штука причудливая. Может и совпадение. Ну, попался мужик у ларька. Ну, похож. Ну, очень похож. Так и что?

Ваганян вспомнил, как давным-давно встретил в трамвае своего двойника. Правда, двойник изъяснялся лишь по-арабски. В те времена арабских студентов тьма-тьмущая в Союзе обучалась.

Посмотрели тогда друг на друга, вытаращив глаза. Да и разошлись.

С другой стороны, что тогда было? Встретились два студента.