Ослепительные дрозды

А с бурлаками Ерофеевскими договариваться, все одно, что с художниками гжелевскими. "Hand-maid, my friend, this work is very difficult, we'll think about this. See you later", - говорили бурлаки и уходили к костру - о сравнительных достоинствах горных велосипедов рассуждать или гайки на скейтбордах подтягивать.

А некоторые - просто водку пили. Тоже, в некотором смысле экстремальный вид спорта.

В общем, сложный был народ - бурлаки эти. А как Ерофеева не стало скисли все. Скурвились. Фирмы стали открывать, торговать запчастями для дельтопланов, но все как-то без размаха, без шику ерофееевского, тухло все сделалось, обычно и гадко.

Венедикта своего они просто обожали. Венедикт Ерофеев деньги платил большие да в срок, и потому не было отбоя от бурлаков - им только дай, только скажи - Ерофеев тягловый экипаж набирает - очередь выстраивалась вся улица Красных Комиссаров была битком забита. А чужаков на Волге в ту пору не жаловали.

Сам-то он старообрядцем был, закон свой блюл истово, ничего лишнего себе не позволял, семью свою в строгости и вере правильной держал, хотя и крут был. Никто не знает толком, отчего он однажды, когда и в Петербурге, и в Москве о Ерофееве знатные люди заговорили, стали контракты ему предлагать реальные, когда все в елочку стало ложиться, взял Ерофеев, да и пульнул себе в рот из револьвера.

Улица Ленина - она брусчаткой выложена. Можно сбить с ботинок грязь, которой обгваздался, пока по родной улице своей шел - по Народовольцев. Грязь там страшная, как это папа, с его связями, не может договориться, чтобы асфальт положили на Народольцев.

Володя сунул руку в карман гимназической курточки. Платок, ключи, мелочь - все не то, не то. Вот, бумажка какая-то. Что за бумажка? А-а, счет из "Макдональдса". Смело можно использовать. Ботинки нужно чем-то протереть обязательно. Конечно, его, Ульянова и в грязных ботинках в гимназию пустят, но что скажут те же Гордин и Дворкин? Подумают - туда же - из грязи в князи. А самое отвратительное, что и Бабенко наверняка заметит грязь на володиных ботинках. И решит - "Тоже из наших. Из деревенских. Хоть и корчит из себя аристократа....".

Володя с тоской посмотрел вперед. Туда, где за старыми липами просвечивал красным кирпичом особняк Ерофеева. Теперь там ПТУ. И мимо этого ПТУ ему, Володе Ульянову лучше не ходить. Краснокомиссаровская шпана так просто не пропустит. Ее, шпану даже Саша опасается.

У них, как Саша сказал, крыша такая, что никакой кастет не поможет. Героином торгуют, коксом - там папики серьезные масть держат, там попробуй тронь кого - домой приедут с "узи", прострочат всех как на "Зингерах" А некоторых - оверлоком. Так сказать, контрольно.

Саша рассказывал ему, как однажды, когда Шаляпин в Симбирск приезжал, на концерт собрались все. И краснокомиссаровские, и с Народовольцев, и с Ленина в ложах сидели и зареченские даже на галерку прорвались. И все было так тихо, набожно. Пока Шаляпин пел. "Лоха - ха-ха". Этим басом своим, всем известным.

Отличный был концерт. Пару раз, правда, микрофон заводился и гитара у главного строить переставала. Но это все фигня. Ведь без фанеры работали вживую.

А потом он спел что-то такое - из "Князя Игоря", что ли, так все в такую заводку вдруг пошли - Саша рассказывал.

Бутылки с галерки в партер полетели, зареченские разбуянились, реально перестали себя держать. А из партера им ответили сразу и достойно. Конкретно. Как мужчины отвечают.

Саша домой за полночь пришел и сразу книгу схватил. Засел в спальне своей с книгой и до утра ее читал. А утром-то ему на учебу нужно было Так не пошел, весь день и всю следующую ночь эту самую книгу читал. Синяк под глазом только пальцами длинными трогал и от еды отказывался. А книгу эту Володя потом на помойке нашел.

"Звездные Войны - 8", - прочитал Володя на красочной, правда слегка заляпанной навозом обложке. Страницы книги были не разрезаны.

"Нужно идти", - сказал себе Володя. - "Что бы там ни было, нужно идти.".

Он помнил, что когда папа возил его в гимназию, машина сворачивала именно здесь - на углу Ленина и Красных Комиссаров. Сюда и нужно.

Из-за палисадника вдруг показался Вова Керенский. Вовчик-балалайка. Знатно на инструменте шпарил, все девчонки краснокомиссаровские его были. И "бабочку" в кармане всегда носил - никто в Симбирске "бабочки" не имел и пользоваться-то ей никто толком не знал, как. А Вовчик вдруг выбрасывал руку из кармана, махал ею перед лицом противника и, неожиданно, из ничего, из блесток, разлетающихся аккуратной восьмеркой вокруг пальцев Керенского возникало угрожающе, мертвенно-неподвижное лезвие "выкидухи".

Одно время, Вова об этом догадывался, у Саши и Вовы-Балайки были какие-то общие дела. То ли с девчонками вместе в "ночное" ездили, то ли еще что-то - Володя не спрашивал. Но потом они поссорились. Поссорились настолько сильно, что Саша даже похвастался как-то, когда вовчикины "Жигули" сгорели перед окнами квартиры Керенских - впрочем, может быть, и не похвастался, а просто так сказал - "Знаем, знаем, кто тачку его спалил. И поделом...".