Ослепительные дрозды

В конторку. Конечно, в конторку. Не полезет туда ни служанка, ни зеленщик, ни повар. Все знают - маркиз - он с приветом. Хоть и узник совести, и революцией затребованный и призванный. Что у него в конторке может быть? Бред один. Открытки порнографические - в лучшем случае. Или новая книга Доценко, запрещенная, Конвентом признанная опасной для массового сознания.

Ага. Как это папа не заметил? Или - заметил? Папа же не скажет - мол, у меня в конторке ящичек потайной. А в ящичке том...

...Панк или пропалк. Это точно. Наверняка это - выбор.

Я знал, что я найду то, что искал. Я знал, что здесь есть тайник. Не могло не быть здесь тайника.

Скрипнул ящичек. Потянуть его на себя. Сделал. Оглянулся. Никто не заметил. И даже Глаша, которая следит за всеми и за мной в особенности, не услышала.

Клинт Иствуд скрежещет с экрана. "Грязный Гарри". Подумаешь, большое дело. Я таких "грязных" уберу враз. Долго ли Грязный Гарри в Симбирске продержался бы? От силы - неделю. И то - если бы из комнаты не выходил, читал Библию и спал после.

Господи, что же это за штуковина несуразная? Баланс хороший, ствол реальный, в руке лежит как надо... Но эта фиговина сзади...

И сверху. Черт его знает, как стрелять из такой мандулы?! Патроны-то, правда, есть, но как стрелять? Впрочем, если патроны есть, как-то стрелять эта штуковина должна. Ага... Ага. Вот так. Целиться неудобно. Но, с другой стороны, если попривыкнуть, то и очень ничего. Кстати, даже стильно. Ни у кого у в городе такой штуки нет. Это уж точно.

Она-то, дура, думает, что знает обо мне все. Она спать со мной хочет. Нужна ли она мне, сучка деревенская? Я в Петербург поеду, там и найду себе девочку. Или - в Москву. А эта дура - следит за мной и думает, что я ее за это...

Стук в дверь. Холодный пот, мгновенно выступивший на лбу.

- Кто там? Глаша? Ты?

- Я, Александр Ильич.

- Так чего же ты там за дверью-то, - заходи?

- А можно? Мне бы прибраться...

***

- Вы меня не любите? Не любите?

Юбки на полу, сколько же на них, этих бабах, юбок-то?.. И сама-то распаренная, красная, словно из бани - баба и баба. Никакого желания.

- Сашенька... Вы меня любите?

Амазонка. Волга. Амазонка сводит с ума. Я не бывал на Амазонке. Я буду там! Розенбаум с Макаревичем уже съездили, а я что - хуже? Нет, я тоже проплыву по Амазонке.

Еще один раз попробовать дойти до конца.

Глашенька, успокаивая и уговаривая себя, себя, только себя, Глашенька, я люблю тебя, я хочу тебя, я...

Не получается.

- Глашенька...

Mais que faire,- думал Cаша. - Que faire? Moi, je ne puis pas s'opposer tout * fait. C'est d'absurde, mais j'aime cette paysanne...

Глаша тихо запищала.

Саша почувствовал, как его обуревает тоска.

"Пошла бы ты, - подумал Александр Ильич. - Пошла бы ты куда подальше."

Морда красная. А тело - тело, которое казалось прежде божественным, тело - убогое, непропорциональное, грубое бабское тело. Некрасивое.

Юбки на полу, штанишки какие-то, еще причиндалы разные....

Господи, как нехорошо с вами, с женщинами, - подумал Александр Ильич. И кайфу-то - на три минуты, а предыстория - ну, просто Шекспир.

"Люблю я Вас, Александр Ильич, - тихо сказала Глаша, умудрившись окнуть по-своему, по-волжски - "Лублу".

"Какая же ты дура, - подумал Саша. - Провинциальная дура и все...."

- Лублу я вас, Александр.... Только маменьке вашей не говорите..

"Лублу"... Цаца, тоже мне...".

- Не скажу, - кивнул Александр. - Не скажу. Честное дворянское.

Наплевать. Подумаешь, девчонка.

Саша не на шутку разозлился на эту дуру. Есть девочки новгородские просто понтовые. Есть девочки рязанские - с прозрачными глазами, с глазами, серыми, как весенний лед. А есть волжские. Очень красивые девочки. Глаша не волжская. И не рязанская. Откуда ее маменька вытащила - одной ей известно.

Что же я - такой кобель, который даже дуру деревенскую, толстокожую, грязную, дуру, которая и по-русски-то плохо говорит, эту шепелявую козу сумел раком поставить, да так, что кряхтела она на все имение? Даже Вовка проснулся. В окошко подглядывал.

Что же я - просто кобель? Я же люблю ее, по-настоящему люблю! Глаша... Будь моей женой!. Нет, нет, подожди, я сейчас кончу... Глаша, я люблю тебя... Еще, еще... Ой, ой, ой... Еще... Глаша, люблю... Всегда, всегда буду с тобой... Ой!

Панталоны, откуда у не эти панталоны? Сперла, что ли у кого, или купила? А на что купила-то? Деньги экономила и на панталоны их...

- Ой, ой, ой...

- Не волнуйся, маленький, я тебя всему научу, всему...

"Чему меня эта дура может научить? Чему?...".

- Ой, ой, а-а-а-а....

- Не бойся, родной...

"Какой я тебе родной, дура.... Какой я тебе...".

- А-А-А,- закричал Саша. - А-А--А -АААА!

- А так теперь?

Потом залита вся постель. Они купаются в поту. Они плавают в поту смешанном - Глашин пот и Сашин пот. Глаша выныривает и переворачивается на живот.

- А так теперь, барин?...

- Какой я тебе барин?... Я люблю тебя, дура. Я для тебя все сделаю. Все, как ты хочешь. Все... А-а-а...

- Маленький мой... Хороший мой.... Давай, давай, давай...

Саша отвалился на бок.