Ослепление

Даже то, что сегодня днем ей чудом удалось избежать разоблачения, не заставило Андреа отказаться от вечернего промысла. В данный момент все многократно возросшее в дни выставки население Филадельфии высыпало на улицы, желая насладиться зрелищем факельного шествия, предстоящего нынче вечером. Словно специально по заказу Андреа, шествие должно было пройти непосредственно под окнами отеля, чтобы повернуть ко Дворцу независимости. Там в полночь должна была состояться церемония, своего рода испытание недавно отлитого огромного колокола, чей звон должен был оповестить весь город о наступлении знаменательного для всей нации дня. Во всеобщей сумятице было нетрудно затеряться в толпе, отделиться от спутников, и задолго до того, как часы начали бить полночь, сумочка Андреа уже раздулась от добычи.

Они с трудом пробирались прочь от Площади независимости к отелю, и со всех сторон их толкали, пихали и задевали разгоряченные зеваки, привлеченные праздничным шоу. И вот в какой-то момент сумочку Андреа прижало к бедру бедняги Брента. Взвыв от боли и схватившись за ногу, он рухнул на порог чьего-то дома, увлекая за собою девушку.

– Что с вами? – воскликнула она, с трудом перекрикивая шум окружавшей их толпы. – Что случилось?

– Меня ранили! – прокричал он в ответ, все еще сжимая покалеченную ногу.

– Ох, Боже правый! – воскликнула она с ужасом. – Вы можете идти? Может быть, мне лучше оставить вас здесь, а самой сбегать за доктором? И кому пришло в голову заниматься такими ужасными вещами в толпе?!

– Кажется, моя рана не смертельна, – заверил он ее. – Просто мне было дьявольски больно! Я уверен, что получилось это случайно, но скажите, с чего вам взбрело в голову держать в своем ридикюле такие штуки, что способны насквозь проколоть мне ногу? У меня такое ощущение, что мне в бедро всадили здоровенную булавку!

И, скорее всего, так оно и есть, виновато подумала Андреа, вспомнив о той массе декоративных булавок и брошек, которые она похитила за этот вечер и как попало запихала в сумочку, не заботясь о том, застегнуты они или нет.

– Ах, дорогой! Это могла быть моя шляпная булавка, или застежка от моей камеи, или от сережки, или даже просто зубья моей расчески, – торопливо принялась перечислять она. – О-о-ох! Я знаю, это могли быть те острые щипцы, которыми я угрожала Дугану Макдональду!

– Неудивительно, что он поспешил убраться восвояси! Если бы я мог такое предвидеть, я бы постарался последовать его примеру. И с какой стати вы таскаете повсюду с собой все это барахло?

– Вы же сами предупреждали нас, – не моргнув глазом великолепно вышла из положения Андреа. – И я ни в коем случае не собираюсь теперь оставлять все свои любимые вещицы в комнате, чтобы их украл этот противный вор! Хотя, конечно, они не представляют большой ценности в деньгах, но я так сентиментальна и так привязана ко всем этим мелочам!

– Значит, я вырыл сам себе яму, – криво улыбнулся он. Внезапно он протянул руку, ухватился за ее сумочку и взвесил ее на руке. – Несчастная женщина, вы что же, носите с собою еще и парочку кирпичей? И как вас только не перекосило под такой тяжестью?

Испугавшись, что Бренту взбредет в голову заглянуть в сумочку и поинтересоваться ее содержимым, Андреа судорожно вцепилась в нее, пока Брент не разжал руку.

– Книги! – выпалила она. – Ими можно так же успешно оглушить грабителя или вора, как и кирпичами. Коль скоро мне приходится таскать с собою все свое добро, я не хочу, чтобы его у меня смогли запросто отнять.

– А в итоге вместо карманника вы поразили меня.

– Я так ужасно сожалею! – снова запричитала она. – Вам так плохо?

– Мне кажется, что кровотечение уже остановилось, а это можно считать добрым знаком.

– Наверное, нам надо как можно скорее добраться до отеля и найти кого-нибудь, кто сделал бы вам перевязку, – виновато предложила она.

– По справедливости этим должны заняться вы сами, коль уж вы ранили меня, – заявил он с лукавой ухмылкой.

– Только в ваших мечтах, вы, наглец! – отрезала она, грозя ему пальцем. После чего попыталась сгладить неловкость обезоруживающей улыбкой: – Но я более чем уверена, что за свою долгую жизнь Мэдди успела ознакомиться с искусством сиделки. У нее есть запас чудесных пластырей, приготовленных по ее собственному рецепту. Они жгут, будто адское пламя, но зато обязательно вылечат, если с самого начала не прикончат вас.