Ослепленная желаниями, или Замужняя женщина ищет любовника

– Дашка, это ты от боли бредишь. Сама посуди, откуда у тебя с такой внешностью могут быть друзья? Люди тянутся к чему-то красивому… А дотронуться до тебя равносильно тому, как прикоснуться к человеку, больному проказой. Гадко и омерзительно. Словно сунуть руку в дерьмо. Ты стала бы там изгоем. Над тобой бы смеялись, тыкали пальцем. И не думай, что кто-то захотел бы тебя понять… Совсем нет. С такой чудовищной внешностью живут единицы. Ты бы там тоже была одна и не знала бы, куда деться от насмешек. В результате покончила бы жизнь самоубийством. Поэтому считай, что я спас твою жизнь ровно два раза. Первый раз – когда ты обгорела, и второй – когда не отдал тебя в приют. Смирись и живи для меня. Всё, что я требую, так это благодарности и повиновения.

– Дим, ты всё же не ответил: почему ты на мне женился?

– Какая разница? Что ты заладила – почему, почему… По кочану.

– А мне казалось, ты меня любил…

– Конечно, любил. А как по-другому? Если захотел жениться на тебе, когда у тебя в животе был чужой ребёнок, это уже о чём-то говорит.

– Любил, а потом возненавидел. Любил красивую, здоровую, смелую. А ненавидишь страшную, больную и глубоко несчастную. Не зря говорят: от любви до ненависти один шаг. А любви после ненависти уже не бывает.

Димка встал с кресла, подошёл к стоящему на тумбочке патефону, поставил пластинку и повернулся ко мне.

– Твой любимый блюз. Жаль, что мы не можем с тобой потанцевать. Ты прекрасно двигаешься. Только в танце я позволяю тебе вести меня.

Димка обожал старинные вещи. И этим патефоном очень дорожил.

– Мне сейчас не до музыки. Какого чёрта…

– Знаешь, Дашутка, и всё же, что бы ты ни говорила, я по-прежнему тебя люблю.

– У тебя любовь звериная.

– Возможно. Но она своеобразная. Идеальной любви нет. Понимаешь, Дашка, если бы я тебя не любил, я бы с тобой не жил. Сама подумай, на чёрта мне это нужно?

Я и сама не знала, на чёрта ему это надо…

Я закрыла глаза. Дмитрий притащил новую бутылку, и я услышала, как он вновь наполняет стакан. Играл легкий блюз, а я пыталась выстроить в голове ясную картину происшедшего. У Макса совсем другая любовь. В «любви» Димы слишком много фальши, и она действительно больная, а у Макса наоборот. Только теперь, после встречи с ним через много лет, я поняла, что он покинул меня, потому что очень сильно любил. Скрылся в Германии. Он очень хотел быть рядом со мной, даже вознес меня в своих мечтах на пьедестал и, видимо, ждал, что я поставлю его на этот пьедестал рядом с собой. Я не поставила…

Он уехал, когда понял, что значит для меня намного меньше, чем я для него. И в этом виновата только моя дурацкая гордость. Я была слишком молода и не понимала, что нужно уважать человека, который тебя любит. Ведь даже тогда я боялась признаться себе в том, что ждала его каждую минуту, каждую секунду. Ждала всю жизнь. Ждала и понимала: эта самая жизнь пролетает мимо в душном и не щадящем душу одиночестве…

Сегодня я встретила Макса, и мне показалось, что я встретилась с прошлым. Вернулась на много лет назад, почувствовала себя юной девушкой. Я вспомнила, какой, оказывается, могу быть, а точнее, какой была. Это что-то совсем забытое, неуловимое. Приятное чувство ностальгии.

Я была красива и наивна в своих чувствах. Это такое счастье – не играть чужую роль, а быть просто собой. Я поняла, что в то время, когда рассталась с Максом, он любил меня гораздо сильнее, чем я любила себя. Только сейчас осознала, что все эти годы ждала возвращения Макса. Верила, что он вернётся, а сегодня увидела, что ОН НЕ УХОДИЛ… И пусть все эти годы он жил где-то далеко, и мы были не вместе, но Макс мысленно всегда находился рядом.

Пластинка зашипела, музыка кончилась, я плакала от боли и от мысли, что так глупо распорядилась своей жизнью. Задремавший муж очнулся и уставился на меня красными от пьянства глазами.

Я сказала, обращаясь к нему:

– Знаешь, я почему-то вспомнила, как это здорово – гулять по крыше… Бегать под дождём, встречать рассвет или закат…

По большому счёту сейчас я разговаривала не с мужем. Я разговаривала сама с собой.

– Ну так кто тебе мешает? Раны залижешь, рёбра срастутся, залезешь на нашу крышу и бегай сколько влезет. Только не свались, а то ещё ноги переломаешь. И под дождём можешь гарцевать. Никаких проблем. Да и закат с рассветом можешь встретить, когда захочется. Ты что ностальгируешь, Дашка? Весь мир у твоих ног.

– Знаешь, я бы так хотела увидеть море, – мечтательно произнесла я, не обращая внимания на бред, который нёс Димка.

– И это не проблема. Я тебе диск куплю, на котором будет одно море. Можешь часами на него смотреть и представлять, что лежишь кверху задницей на пляже. Ты же понимаешь: если появишься на пляже, распугаешь всех отдыхающих. А в закрытой одежде смысла ходить на пляж нет. Включи шум волн, набери полную ванну воды, насыпь в нее морской соли и тащись сколько угодно.

– Я не о том. Я просто думаю: какое это счастье – быть просто здоровой и жить спокойно и достойно.

Дмитрий ничего не ответил, тяжело поднялся и, шатаясь, вышел из комнаты.

Я уткнулась носом в подушку и застонала от боли.