Ослиная Шура

Грейдер вырвался из нависающего над ним леса и побежал, исправно чихая, по краешку обрыва. Внизу виднелась светло-серая гладь Плещеева озера. Вода казалась тёмной, вероятно, потому, что осенние ночные заморозки сулили скорое наступление зимы. Дни, хотя ещё стояли не холодные, но за ночь вода насквозь остужалась и с нетерпением ожидала сонного подлёдного отдыха.

Машина не спеша, проковыляла ещё с километр, и остановилась на небольшой полянке, с которой вниз, к воде, уходила тропинка.

Шура вышла из машины, сделала несколько шагов до края обрыва и сразу увидела камень. В этом месте от берега воду рассекал песчаный язык косы, а прямо посредине языка лежал, зарывшись в песок голубой камень. Шура сначала даже глазам не поверила, но яркий цвет камня не пропадал. Наоборот, напомнил девушке то небесное сияние, виденное из кельи сквозь прозрачную стену, когда к ней явилась Богородица.

И ещё – камень однажды привиделся во сне, когда ей приснился сказочный маковый остров. Он там, во сне, лежал на такой же песчаной косе, вонзающейся далеко в море, как природный волнорез. Значит, Богородица тогда ещё посулила эту загадочную встречу с камнем?

Сзади подошёл Михаил Кузьмич:

– Ну, вот он. Что, не ожидали?

– Не знаю… – Шура даже не могла найти слов, но камень чем-то всё-таки поразил её в самое сердце. – Может, спустимся к нему?

– Конечно, – согласился Михаил Кузьмич. – Ступай по этой тропиночке. А я пока в моторе покопаюсь, так что, сколько хотите, столько и общайтесь.

– С камнем? – удивилась Шура.

– А там увидите, кто с кем, – добродушно ухмыльнулся староста. – Может быть, пообщаетесь, а, может быть, и ничего. Мы камню приказать не можем, а вот он нам иной раз указ даёт. Иди, самой разобраться надо: нужен ли камень и нужна ли ты ему?

Напутствие Михаила Кузьмича было, мягко говоря, довольно оригинальным, но Шура не подала виду. Она просто принялась спускаться вниз по утоптанной тропинке – похоже, паломников к камню было множество. Что же он такое?

Тропинка была более чем удобной и спуску особо не препятствовала. Камень не вызывал поначалу никаких опасений, что поделаешь? Камень он и есть камень. Правда, песок, в котором покоилась голубая глыба, был довольно вязким, непроходимым, похожим на зыбучий.

Шура глянула вверх, где оставался её автомобильный болид вместе с водителем. Но отсюда никого не было видно. Поэтому оставалось единственное общение, обещанное девушке ранее.

Всё-таки голубой цвет осевшей в песке глыбы не давал покоя Шурочке не просто так, будто бы и не камень вовсе, а самое настоящее благословение на встречу с чем-то необычным, непознанным.

Шура непроизвольно коснулась поверхности камня ладошкой – то ли погладить захотелось, как послушного щенка, то ли ещё чего, но касание оказалось удивительным, если даже не неприятным. Голубой огромный камень был горячим. Очень горячим. Тут же над озером прозвучали ноты какой-то обворожительной музыки, словно голос самого камня звучал, отражаясь от воды.

Девушке это показалось странным, и тут же захотелось коснуться шероховатой поверхности снова. Она попыталась погладить камень кончиками пальцев, только его тепло было всё-таки нестерпимым. Сверху послышались голоса. Подняв голову, девушка увидела над обрывом толпу мужиков, неизвестно откуда взявшихся в этаком диковинном, но полупустынном месте. Да и одеты они были в какие-то старинные кафтаны. А промеж них вверху на взгорке лежал камень. Тот самый, голубой. Шура обернулась. Камня рядом с ней на песке уже не было. Исчез.

– Василий-су, ты мужиками чё жа не понукаешь, – раздался голос одного, одетого в красный суконный воистину стрельцовский кафтан. – Камень-то стервозный утопить надобно. Он жа Безбожный сатанинский подкидыш – сам дьяк глаголет! Так чё жа нам-то супротив идти? Гони мужиков, бездельник!

Василий послушно огрел зажатой в руке камчой[76] собравшихся возле камня мужиков, которые ничуть не возражали насилию. Наоборот, постарались послушно и натужено свалить камень с обрыва. Один из навалившихся на цветную глыбу мужиков поскользнулся и угодил прямо под сдвинувшийся с места и уже перевалившийся с боку на бок камень. Послышался хруст костей. Бедолага закричал, дёрнулся несколько раз, но на задавленного даже никто и не глянул. Мужики продолжали толкать камень подставленными под него батогами в сторону озера.

– Ну-ка враз.

– Ишшо раз.

– Чё ты, Степаныч, кожилишься? – прорычал один из бьющихся с камнем мужиков. – Этот понивень[77] голубой щас тебя тожа задавит, ушкуйник вычурный.

За «ушкуйника» мужик снова получил камчой по бокам, но видно ему было не привыкать. Он усердно налегал на твёрдые бока камня и думал только, как сбросить его проклятущего в воду. Утопнет – туда и дорога! Неча болярам на глаза попадаться!