Читаем Осман. Его маленькая слабость полностью

Осман. Его маленькая слабость

Дрожу всем телом, и надо бы что-то сказать, оттолкнуть его, но не могу разомкнуть губ. Застыла, ушла в себя, испугалась.

А что если сюда войдет его племянник и увидит нас?

Он уже взрослый парень, сразу догадается что к чему, а потом возьмет и за семейным ужином расскажет все жене нелюбимого дяди.

Мне хватило прошлой истерики Зары, когда не было ни малейшего повода, что же она сделает сейчас?

Хотя, разве с моей стороны есть какой-либо повод?

— Уходи, Осман. Забирай своего племянника и уходи!

Отталкиваю его от себя и вскакиваю на ноги. Хватит с меня Махдаевских разборок, я знаю, что ничем хорошим это не закончится.

У него есть идеальная жена, идеальная семья, а я…

Я была временной игрушкой Османа, очередным развлечением. Он меня и не любил вовсе, поспорил с другом на его бэху, что я поведусь на него.

Ну я и повелась. Не дура ли?

Повелась так, что потеряла голову, а когда открыла глаза и узнала правду, оказалось слишком поздно — две полоски стали концом этой красивой сказки.

Сегодня же позвоню Миле Захаровне и объясню, что больше не смогу заниматься с Артёмом. Не хочу больше сталкиваться с Османом, не хочу, чтобы он снова был в моей жизни, пусть и очень отдаленно.

— Уйду. Только сначала заберу то, что принадлежит мне по праву…

Все внутри меня холодеет и покрывается льдом. Арктика, минус пятьдесят.

Вижу, что в Осман сжимает в руках какую-то бумажку. Не может быть, неужели он все узнал и…

Хочет отобрать у меня нашу дочь?..

Глава 17

Осман

— Еще как посмею, Огонёк.

Поля напоминает разозленную кобру. Еще немного и зашипит, того и гляди, вцепиться мне в шею и пустит яд.

Хотя, о чем это я? Яд уже давно во мне, просто он не подействовал мгновенно, скорее всего, ждет определенного момента, чтобы парализовать все изнутри и убить меня.

Когда я ехал сюда, к дому Огневой, чтобы докинуть нерадивого племянника, то и подумать не мог, что вся моя жизнь перевернется с ног на голову.

Багиров позвонил как раз в тот момент, когда мы с Артёмом въехали в город.

— Осман, как будет время, заедь ко мне или, давай, пересечемся где-нибудь, мне нужно передать тебе кое-что.

— Понял, Дин, буду у тебя через пять минут.

Мне не нужно объяснять дважды, и так понятно, что именно хочет отдать Багиров.

И когда я беру в руки белый фирменный конверт клиники, все внутри замирает. Вот он момент истины.

Нетерпеливо разрываю тонкую бумагу с краю и достаю сложенный отчет. Разворачиваю его и скольжу взглядом по ровным строчкам, ища нужную мне информацию. И нахожу.

В эту самую секунду чувствую себя оглушенным внезапной новостью, потому что результат говорит мне, что…

— Это моя дочь…

Сказать, что я в шоке, значит, ничего не сказать.

Это словно… земля ушла из под ног и вновь вернулась, но теперь я разучился стоять ровно.

Как такое возможно??

А как же неутешительные диагнозы врачей, твердивших мне одно и то же: «паховая грыжа, бесплодие, ничего не можем сделать…»?

— Дядя Осман с тобой все в порядке? — спрашивает Артём, когда я возвращаюсь в машину.

— Да. Поехали.

Всю дорогу до дома Полины я не могу ни о чем думать, кроме как о том, как быть дальше. Конечно же, после такого я не оставлю дочь одну…

Но она ведь не одна, у нее есть мать. Как быть с ней?

Мой шок сменяется жгучей обидой и злостью. Как она посмела скрыть от меня такое??? Почему не рассказала все, когда узнала о беременности.

Выходит, это произошло сразу после нашего расставания.

Тут же задаю себе вопрос — если бы Поля все рассказала, я бы простил ей предательство? Простил бы то, как она сдала моего отца ментам?

Черт возьми, во мне даже не осталось злости за прошлое! Я просто не могу поверить в то, что Полина скрыла от меня дочь.

А что если это очередная игра? И в этот раз она втянула еще и невинного ребенка? Не слишком ли жестоко?

Нет, как бы я не злился, но я хочу верить в то, что Огнева не такая.

Хочу, но все мои доводы в ее защиту летят вникуда, когда она открывает дверь своей квартиры, а там…

Там тот самый придурок, с которым Огонёк миловалась в нашей кофейне!

Это окончательно снесло мне башню.

Вот как, значит? Избавилась от настоящего папаши своей дочери и теперь налево-направо крутит хвостом? Поэтому я становлюсь жестким, колким в своих выражениях.

Во мне столько обиды, столько ревности, что удивительно, держусь как до сих пор.

Я не хочу запугивать Полю, но не могу справиться со своими темными эмоциями.

— Почему ты не сказала мне?

Отводит взгляд, только румянец на щеках становится еще ярче.

— Я жду.

— Как будто это что-то могло изменить, — бросает Поля и, отвернувшись, берет малышку на руки, прижимает к себе.

Она точно хочет убежать вместе с ней, но мы оба понимаем, что это никак не поможет.

Малышка же вдруг поворачивается в мою сторону и… тянет ручки.

— Па-пап, — говорит она звонко, разрывая мое сердце на куски.

Я одновременно и зол, и счастлив до невозможности. Всегда мечтал о дочери, и вот она — маленькая принцесса, так похожая на свою маму.

— Отдай мне ее.

Поля замирает и с испугом поворачивается в мою сторону.