Османская империя. Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–XX вв.

На болгарские зверства он сначала отреагировал с некоторым скептицизмом, обоснованно заподозрив, что первые неподтвержденные сообщения о них в оппозиционной прессе были преувеличенными. Он относился к ним как к сплетням и в любом случае побочному аспекту более широкого восточного вопроса в целом. Там действительно происходили ужасные вещи, этого никто не отрицал, но консульское расследование показало, что указанное количество смертей завышено вдвое. Но было ли это достаточной причиной для Британской империи, чтобы отказаться от своих договоров и изменить традиционную политику? Но все же для британских интересов было чрезвычайно важно в любом случае защитить Турцию от вторжения России, как в Крымской войне.

В партийной политической речи в Эйлсбери, в своем прежнем избирательном округе, Дизраэли осудил агитацию Гладстона, как непатриотичную, наносящую вред интересам Англии и роковую для мира в Европе. Он написал леди Брэдфорд, что Гладстон «отомстит за болгарские зверства, устроив мировую бойню». Наконец, в день лорд-мэра он произнес в городской ратуше пламенную речь, выступая за турецкую независимость и против «ужасных призывов к войне», исходивших от России.

Сильная речь лорда Биконсфилда, а не более умеренные заявления лорда Дерби и Солсбери, была истолкована султаном Абдул Хамидом как официальная позиция Британии, убедив его в британской поддержке в войне против России и укрепив решимость отвергать все предложения конференции. Тем временем царь Александр II не скрывал своих враждебных намерений и заявил о них в своем заявлении в Москве, эхом прокатившемся по всей Европе. Если, сказал он, Россия не получит адекватных гарантий от Порты, тогда он твердо решил предпринять независимые действия, и убежден, что русский народ откликнется на его призыв.

Теперь царь пытался выиграть тактическое преимущество и время, в последней попытке добиться компромиссного урегулирования между державами. Но его предложение было отвергнуто Портой, как не соответствующее Парижскому договору. После этого Россия объявила войну Османской империи. Тем временем она достигла договоренности, подтвержденной в тайном соглашении с Австрией. В нем определялись их сферы влияния на Балканах. Россия уступала Австрии право, в обмен на нейтралитет, оккупировать Боснию и Герцеговину, тем самым обезопасив свои фланги от нападения с запада в русском вторжении, которое теперь должно было начаться.

Султан Абдул Хамид вскоре убедился, что заблуждался относительно британской поддержки. Лорд Биконсфилд, председательствуя на заседаниях расколотого кабинета, был вынужден прокладывать серединный курс между давлением Гладстона и его «либеральных крестоносцев», желавших примкнуть к России против Турции, и позицией королевы Виктории, грозившей скорее отказаться от короны, чем «оставаться сувереном страны, которая позволяет себе унижаться перед величайшими варварами, тормозящими всю свободу и цивилизацию». Правительство Англии, заключил он, должно выразить свое неодобрение действий России, но не должно вмешиваться, как это было в Крымской войне, потому что общественное мнение в стране стало враждебным к туркам. Политика его кабинета стала политикой бдительного нейтралитета. Так султан Абдул Хамид обнаружил, что вынужден воевать с Россией в одиночку, не имея союзников.

В последнюю неделю апреля 1877 года две русские армии вторглись в пределы Османской империи: одна в Европе — через Прут, другая в Азии — с Кавказа, продвигаясь на Карс, Ардаган и Эрзурум. Поскольку турки все еще обладали господством на Черном море, подкрепленным броненосцами султана Абдул Азиза, необходимо было вторжение в Европу по суше. Ключом к нему была Румыния — два княжества, Валахия и Молдавия, теперь объединенные в одно самоуправляемое государство-данник. Государственный совет царя Александра одобрил ввод русских войск в Румынию. Турки ответили обстрелом одной из румынских крепостей на Дунае. Румыния (как это раньше сделала Сербия) объявила Турции войну и провозгласила себя независимым государством. Ее территория и вооруженные силы стали источником эффективной поддержки русских в последовавшем вторжении в Болгарию.

При вступлении в Болгарию лично во главе своей армии царь Александр был восторженно встречен как освободитель. По мере того как русские войска продвигались в глубь территории, власть турок заменялась новой гражданской администрацией, участвовать в которой приглашались болгары. «Подчиняйтесь русским властям», — в итоге приказал русский царь.

Из штаб-квартиры русских в Тырнове предприимчивый русский генерал повел летучий отряд через Балканский хребет на расположенную за ним Фракийскую равнину, а оттуда повернул назад к важному Шипкинскому горному перевалу, где нанес поражение оборонительным силам турок. Его войска, к которым присоединились болгары-христиане, начали совершать рейды против турок, расположившихся в долине реки Марицы, создав угрозу Адрианополю и вызвав панику в самом Стамбуле.