Османская империя. Шесть веков истории

В последнее время ученые также обращают внимание на другие факторы. Набеги и миграция населения были результатом демографического роста и стесненности на Анатолийском плоскогорье: укрывавшимся там со своими стадами многочисленным кочевникам не хватало пастбищ. Безусловно, борьба за выживание побуждала людей браться за оружие. Но для того чтобы превратить разнообразные волнения в единую активную силу, требовалось умение мобилизовать силы. Судя по всему, военные успехи османов стали результатом освоения ресурсов покорного сельского населения, а также способом извлечения выгоды из культурных изменений, начатых их сельджукскими, византийскими или венецианскими предшественниками[99].

Все это лишь гипотезы, мы недостаточно хорошо знаем экономику Анатолии в XIII и XIV веках, чтобы оценить влияние климатических изменений и масштабы миграции тюрков, не говоря уже о том, чтобы объяснить их причины[100]. Тем не менее было установлено, что византийский регион, в широком смысле, как и латинский Запад, выиграл от крупного демографического роста с XI по XIII век. Несомненно, упадок Византии происходил в мире благоденствия, взбудораженном соперничеством между крупными региональными державами. Поэтому необходимо изучить этиологию территориальных образований. Между тем для политической карты региона характерны дезинтеграционные процессы в тех государствах, где монарх по византийской модели стал «императором в своем царстве»: разделенная на три части Болгария начинает утрачивать свое влияние в 1330 году; после смерти царя Стефана Душана в 1355 году Сербия распалась на полдюжины конфликтующих княжеств. Это событие, имеющее большое значение в истории Балкан и, шире, «греческого Средневековья» (Е. Патлажан), весьма напоминает османское поражение полвека спустя. Разгром Анкары в 1402 году войсками Тамерлана стал одним из самых драматических эпизодов истории Османской империи. Созданное беями столь оригинальное устройство государства (централизованное политическое неделимое формирование, неотделимое от династии) оказалось под угрозой исчезновения, и только гражданская война в период Великого междуцарствия (1402–1413) позволила избежать окончательного развала империи[101].

Предположим, что возможны два прочтения истории XIV века. С одной стороны, необходимо подчеркнуть слабость побежденных государств: Византийская империя, вынужденная обращаться за помощью то к латинянам, то к турецким эмиратам, была лишь тенью себя прежней. Отсюда проистекает успех победителей. «Не осталось сил, способных остановить османов: они заполнили политический вакуум», – пишет М. Киль[102]. С другой стороны, мы можем обратить внимание на особенности пространства, которое, как и Запад, обретало равновесие в сохранении небольших политических образований, ведении дипломатических игр и создании матримониальных союзов; при этом, не имея соперника, Византийская империя продолжала пользоваться этими механизмами[103]. В таком контексте каждый кусочек земли, отвоеванный османами, укреплял их стартовые возможности, и им удавалось справляться с бедствиями, постигшими соседние эмираты, лучше других (впрочем, уверенно утверждать, что они меньше пострадали от чумы 1347 года, представляется невозможным)[104].