Османская угроза России — 500 лет противостояния

Этот договор Англия и Италия встретили «в штыки». Британская газета «Дейли Телеграф» 14 ноября 1921 г. писала: «Начало выполнения единоличного захвата Францией трехсторонней зоны, уже заложенное франко-кемалистским договором, заставляет британское правительство не признать его». Далее оспаривалась «законность» передачи Турции Киликии, которая была оккупирована французами только от имени Франции, а не от имени союзников.

Обеспокоилась и Москва. Сталин вызвал в Кремль турецкого посла Кремле Али Фуада, долго беседовал с ним и, наконец, спросил: «“В конце концов, каков истинный смысл этого франко-турецкого соглашения, которое так обеспокоило всех нас?” – “Подлинное значение соглашения с Францией – это заинтересованность в том, чтобы разделить наших двух могущественных врагов…” – ответил посол Анкары.

Сталин только усмехнулся в ответ: не он ли объяснял Фуаду семью месяцами ранее, что цель коммерческого договора, подписанного Москвой и Лондоном, – расколоть капиталистический фронт между Францией, США и Великобританией? Фуад добавил: “Мы знаем, что французы продолжают враждебно относиться к вам, но, зная, что они не могут ничего предпринять против вас при нашем посредничестве, они не делают никаких предложений на эту тему”.

Сталин и Фуад поняли друг друга. Затем они стали обсуждать другие вопросы, в том числе и вопрос об Энверпаше и о помощи, которую Турция просит у Москвы. “Энвер-паша – наш друг, он пользуется уважением в мусульманском мире”, – подтверждает Сталин. Когда Энвер покинет Батум и направится в Бухару, правительство большевиков будет считать, что им удалось убить одним выстрелом двух зайцев: его удаление от Анатолии успокоит Кемаля, а его авторитет в мусульманском мире сможет убедить мятежников Бухары присоединиться к большевикам. Энвер, таким образом, станет второй жертвой победителя на Сакарье, но заставит большевиков дорого заплатить за то, что они предпочли Кемаля.

По мнению Энвера, Бухара и ее окрестности, Ташкент, Самарканд, Хива, вершины Памира, этот регион Центральной Азии – тюркская земля, часть легендарного Турана, дорогого сердцу Энвера. “Это не русская территория, а подлинно тюркская!” – взволнованно восклицает Энвер. На следующий день после прибытия в Бухару он с горсткой соратников отправляется в горы, якобы на охоту, и присоединяется к басмачам»⁸¹.

В августе 1922 г. турецкая армия перешла в наступление. Греческая армия медленно отходила вдоль железной дороги по направлению на Ушаку. А после Ушаки греческое отступление уже больше напоминало паническое бегство. 30 августа в сражении при Домлу-Пунаре турки окончательно разгромили греков.

«9 сентября 1922 г. в Смирну вступила турецкая армия во главе с Мустафой Кемалем. Кемаль торжественно объявил, что каждый турецкий солдат, причинивший вред гражданскому населению, будет расстрелян. По свидетельству американского консула Джорджа Хортона, 9 сентября, когда в город вступили турки, прошло относительно спокойно: еще утром в городе поддерживала порядок греческая жандармерия, которая передала свои функции вступившим турецким войскам. Однако вечером начались грабежи и убийства, в которых активное участие принимали местные мусульмане и партизаны. Затем турки оцепили армянский квартал и приступили к систематическому истреблению армян.

13 сентября турецкие солдаты облили бензином и подожгли множество зданий в армянском квартале, выждав время, когда дул сильный ветер со стороны мусульманского квартала. Затем они стали обливать бензином и другие места в христианско-европейской части (в частности перед американским консульством). Резня и пожар шли по всему городу и сопровождались зверскими истязаниями: так, девушкам после многократных изнасилований отрезали груди. Спасаясь от пожара, большинство христианских жителей столпилось на набережной. Турецкие солдаты оцепили набережную, оставив беженцев без пищи и воды. Многие умирали от голода и жажды, иные кончали с собой, кинувшись в море. Чтобы заглушить крики погибающих христиан, постоянно играл турецкий военный оркестр. Все это происходило на виду военного флота союзников, который стоял в гавани, не вмешиваясь.

Среди убитых турками был митрополит Хризостом Смирнский. Хризостом, отказавшийся покинуть город, был выдан на растерзание турецкой толпе командующим Нуреддин-пашой. Его избивали, тыкали ножами, вырвали ему бороду, выкололи глаза, отрезали уши и нос, пока он не умер (по другим сведениям был пристрелен из жалости неким критским турком). Все это происходило на глазах французских солдат, которым командир запретил вмешиваться. Впоследствии Хризостом был причислен к лику святых. Из двух сопровождавших Хризостома старост один был повешен, другого же турки умертвили, привязав за ноги к автомобилю и таская по центру Смирны.