Османский узел

— Вот она, храбрость назначенного капитана республики Венеция…

Фадрике Альварес де Толедо-и-Энрикес де Киньонес, герцог Альба начал было привычное для себя уничтожение репутации собеседника, осмелившегося проявить свою глупость, к тому же мешающую лично его целям, но тут де Лима понял, что необходимо вмешаться. Хоть какие-то союзные отношения лучше, чем их полное отсутствие на пороге важнейшей битвы. К тому же полученные ещё в Неаполе советы хоть и не предусматривали такое, но достаточно было кое-что домыслить и вот уже готов несколько изменённый план сражения. Такой, в котором венецианцы сами себе создают проблемы, но вместе с тем помогают другим.

— Итальянская часть флота может выделить некоторые корабли в авангард. Остальные будут рассредоточены в центре и обоих крыльях. Резерв же должны составить галеры. Не все, только частично, — склонившись над столом. Гарсия де Лима расставлял цветные фигурки разных цветов. Треугольники, квадратики, кружки обозначали тип корабля, ну а цвет символизировал принадлежность. — Где-то так, синьоры. Посмотрите, устраивает ли всех такое построение нашего флота.

Венецианский капитан чуть ли не прыгал от радости! Ещё бы, ведь две каракки и полтора десятка каравелл, выделенные де Лима как авангард, одновременно и представляли собой некоторую силу, и подвергались немалому риску. А пушки… Венецианцы хоть и понимали их значимость на суше, особенно при взятии крепостей, но значимость оных в морских сражениях ещё не до конца проникла в их разумы. Особенно в такие, как у Антонио Гримани, не отличавшегося особенными талантами и получившим должность капитана венецианского флота исключительно из политических соображений.

Зато и д’Обюссон и особенно герцог Альба сразу смекнули — Гарсия де Лима, магистр Ордена Храма, вовсе не намеревается ставить собственные силы в уязвимое положение. Да и кое-что в расстановке сил недвусмысленно намекало, что проблемы если у кого и возникнут, так у венецианской части объединённого флота. Пусть авангард и был целиком из итальянских кораблей, но про быстроходность и маневренность каравелл все знали, а выделенные две каракки были из числа тех, у которых с этими качествами тоже было неплохо. Что до центра, то большую его часть составляли венецианские корабли, все каракки и больше половины галер, не говоря уж о галиотах и малых судах.

Госпитальеры и испанцы? О, для них были уготованы крылья, правое и левое, кои усиливались частью оставшихся итальянских кораблей. Резерв же, состоящий ровно из трёх десятков галер, был поровну разделен между кораблями д’Обюссона и герцога Альбы.

Глядя на такую расстановку, Фадрике Альварес де Толедо начинал понимать, что может устроить де Лима, не то сам оскорбившийся из-за слов венецианского капитана, не то выполняющий приказ своего кроля. Если его подозрения подтвердятся… Что ж, сбить с венецианцев спесь не помешает, а свою задачу их часть флота всё равно выполнит. Вражеские флагманские корабли — цель достойная. Пусть их даже не утопят, но при любом развитии битвы это привлечёт внимание не только центра османов, но может заставить перебросить часть кораблей с крыльев или из резерва. Всё может быть.

* * *

Тот совет состоялся прошлым вечером, а на следующее утро — очень раннее утро, выбрав якоря, флот направился к Левкасу. Как раз туда, где находилась османская армада под командованием Кемаль-реиса. Гарсия де Лима, находясь на палубе «Дюрандаля», что по плану должен был располагаться в центре построения флота, полуприкрыв глаза, наслаждался ветром, долетающими по воздуху брызгами и ощущением того, что скоро состоится битва, план которой доставит кое-кому множество неприятных мгновений.

— Вы уверены в авангарде, адмирал? — задал вопрос заместитель де Лима и по существу капитан «Дюрандаля», коренастый и вспыльчивый неаполитанец Витторио да Крионе. — Де Ларго-Виллаима и Калатари… они могут в разгаре сражения забыть о приказах. Особенно Калатари!

Джузеппе любит золото, девок и резать глотки тем, кто ему не нравится. Оттого и забывает иногда об осторожности, завидев галеры или галиоты, перевозящие ценный груз. Тут нет ни большого количества золота, ни женщин. А он хочет снова стать «вольным охотником», потому будет очень осторожен и побережёт «Шальную девчонку» и свою команду. И другие каравеллы тоже, иначе не с кем будет пить на берегу.

— Он как животное…

— Зато полезное животное, Витторио, — улыбнулся де Лима. — Его Величество искал таких по всем странам. Находя же, проверял, как остры их клыки и умеют ли те уходить от загонщиков. Калатари, де Ларго-Виллаима, фон Меллендорф и другие — они умеют многое. Османам сегодня предстоит в этом убедиться.

— Дай то Господь!

— Только тем, кто и сам о себе не забывает… Это не мои слова, а великого магистра. Он редко ошибается.