Османы. История великой империи

Подобно многим султанским сыновьям, Мехмед Вахидеддин интересовался всем понемногу – и музыкой, и литературой, и каллиграфией, и богословием. До поры до времени он не демонстрировал своих амбиций, но с приходом к власти Мехмеда V у него появилась реальная возможность взойти на трон, ведь брат-султан был на пятнадцать лет старше и, в отличие от Абдул-Хамида II, не отличался хорошим здоровьем, поскольку любил поесть и вел малоподвижный образ жизни. Однако между Мехмедом Вахидеддином и троном стоял еще один брат, двоюродный – шехзаде Юсуф Иззеддин, старший сын султана Абдул-Азиза, изменившего порядок престолонаследия именно для того, чтобы передать власть Юсуфу. Юсуфа готовили к правлению с детского возраста. В четыре года он был внесен в списки офицеров (а что тут такого, ведь речь идет о наследнике), в девять лет стал подполковником, в десять – полковником, а в четырнадцать – дивизионным генералом[213] и командующим Первой армией. Отец брал Юсуфа с собой в заграничные поездки и знакомил с правителями иностранных держав, посещавшими Османскую империю… Дело шло к тому, чтобы в доме Османов появился бы султан Юсуф I, но в 1876 году Абдул-Азиза свергли, и двадцативосьмилетний генерал из потенциального наследника трона превратился в «обычного» шехзаде, к которому султан Абдул-Хамид II относился с большой подозрительностью.

При Мехмеде V звезда Юсуфа Иззеддина взошла вновь. Он часто появлялся на публике, выезжал за границу в качестве представителя дома Османов и считался наследником трона. Мехмед Вахидеддин не мог отодвинуть в сторону двоюродного брата, который к тому времени стал фельдмаршалом, а мог лишь только позиционировать себя в качестве наследника второй очереди. В 1916 году Мехмед Вахидеддин добился от Мехмеда V официального назначения II наследником (знал бы он, что до упразднения султаната оставалось всего шесть лет!), что несколько упрочило его позиции. Впрочем, если бы Юсуф стал султаном, то ему никто бы не мешал назначить другого наследника, главное, чтобы кандидатура получила одобрение правящего триумвирата пашей.

Происки Мехмеда Вахидеддина доставляли Юсуфу изрядное беспокойство, несмотря на неоднократные подтверждения его статуса первого наследника султаном Мехмедом V. Юсуф боялся не только того, что султан передумает, но и боялся быть отравленным, ведь в доме Османов при помощи яда не раз решали проблемы. В результате шехзаде-фельдмаршал заработал психическое расстройство, которое привело к самоубийству. Произошло это 1 февраля 1916 года, за два с половиной года до смерти Мехмеда V, и мы, наверное, никогда не узнаем, был ли причастен к смерти кузена Мехмед Вахидеддин.

Джулюс шехзаде Мехмеда Вахдеддина, ставшего султаном Мехмедом VI, состоялся 4 июля 1918 года. Новый султан продемонстрировал свою подчиненность триумвирату пашей, оставив Мехмеда Талаат-пашу в должности великого визиря. Поступить иначе султан в тот момент не мог, но это не означало, что он не хотел править самостоятельно.

Еще в 1917 году Мехмед Вахдеддин сблизился с тридцатисемилетним дивизионным генералом Мустафой Кемаль-пашой, которому было суждено стать могильщиком султаната. Став султаном, Мехмед вернул Кемаль-пашу на должность командующего Седьмой армией, сражавшейся против британских войск в Палестине. Кемаль-паша был вынужден оставить эту должность из-за разногласий с Талаат-пашой, так что поступок султана можно было считать вызовом всесильному великому визирю – мол, хоть ты тут и за главного, но я всё же султан.

Поражение, понесенное Османской империей в Первой мировой войне, положило конец правлению триумвирата пашей и дискредитировало младотурецкое движение. Трое пашей эмигрировали (проще говоря – бежали из страны), партия «Единение и прогресс» самораспустилась, а лидеры младотурков, не успевшие или не пожелавшие уехать, подверглись репрессиям по обвинению в государственной измене и других преступлениях. По правде говоря, многие обвинения представляли собой элементарное сведение счетов, но для нашей истории это не так уж и важно, важно то, что в конце 1918 года к султану вернулась реальная власть, правда ненадолго и с поправкой на то, что во внутренние османские дела, на правах победителей, активно вмешивались Великобритания и Франция.