Османы. Как они построили империю, равную Римской, а затем ее потеряли

Осман также прибегал к различным уловкам. Чтобы захватить замок Биледжик, он притворился, что дружит с его греческим правителем. Приглашенный на свадьбу христианина, он спрятал воинов среди свадебных подарков – вязаных ковров, рулонов тканей и овец, присланных с вереницами волов. Другие гази были переодеты женщинами и натянули чадры на усы.

Хотя этот обман не был таким впечатляющим, как гигантский деревянный Троянский конь, он позволил Осману и его людям захватить Биледжик врасплох и обезглавить его подвыпившего правителя. Они похитили христианскую принцессу-невесту Аспорчу, и Осман выдал ее замуж за своего маленького сына Орхана[62].

После более чем тридцатилетних набегов силы Османа в конце концов стали эффективны при осадах крупных городов: воины контролировали сельскую округу, заставляя врага голодать, чтобы он подчинился[63]. В 1326 г., после смерти Османа, Безбородый Михаил и Орхан (правил в 1324–1362 гг.) завоевали великую византийскую цитадель Бурсу, которая осталась в истории как первая османская резиденция династии. Чеканя там монеты от своего имени, Орхан стремился продемонстрировать, что османы наконец-то избавились от всех следов вассалитета Ильханидам[64]. И все же, как и его отец, чей труп Орхан выкопал в Сегюте и перезахоронил в Бурсе, он все еще платил дань монголам – в его случае, по крайней мере, до 1350 г.[65] Завоевание Бурсы было большой неожиданностью для гази, получивших «много серебра и золота», рабов и прислугу[66]. Орхан раздал добычу своим гази, которые стали очень богатыми.

По словам арабского путешественника Ибн Баттуты, Бурса была «великим городом с прекрасными базарами и широкими улицами, окруженным фруктовыми садами и бегущими источниками». Орхан представил посетителям свою жену, упомянув культуру их центральноазиатских предков, а сам был «величайшим из королей туркмен и самым богатым по землям и военным силам»[67]. Он владел почти сотней крепостей, посвящая большую часть времени приобретению новых. Говорили, что он ни в одном городе никогда не оставался больше, чем на месяц, постоянно сражаясь. Он выгодно отличался от своих конкурентов-туркоманов: принц Балыкесира, по слухам, был «никчемным человеком», а его жители – «ни на что не годными», они даже не потрудились построить крышу для новой мечети. Орхан, напротив, построил первое османское исламское медресе в разрушенном и почти заброшенном Изнике в 1331 г., когда оставшиеся византийские защитники этого города наконец сдались после двухлетней осады.

Даже если Изник был в значительной степени необитаем в результате военных действий, османы вскоре обнаружили, что правят многочисленным греческим населением. Как греки относились к ним и их завоеваниям? Архиепископ византийских Фессалоник (современная Салоника, или Салоники, Греция) Григорий Палама попал в плен к османам в 1355 г., когда его корабль был захвачен близ Галлиполи. Богослова и мистика посмертно причислили Греческой православной церковью к лику святых. Называя мусульман «варварами» и «неверными», он писал после своего пленения, что османы жили «луками и мечами, радуясь порабощению, убийствам, набегам, грабежам, распутству, прелюбодеянию, содомии». И они не только практиковали это, но (о ужас!) думали, что Бог одобряет их[68]. Он участвовал в напряженных теологических дебатах при дворе Орхана в Бурсе и других местах с суфиями, но был избит одним из них. Во время другого горячего спора с имамом христиане попросили Паламу замолчать, чтобы не провоцировать растущий гнев мусульман.

В некоторых городах греки стремились узнать, почему Бог покинул их. Палама видел церкви, превращенные в мечети, и большое количество греков, от отчаяния принявших ислам. Но в других местах он встречал греков, служивших османам, и многочисленное процветающее греческое население, к которому новые правители относились терпимо. Врач Орхана был греком, и правитель проявлял интерес к мусульманско-христианским теологическим дебатам. Мусульмане, с которыми столкнулся Палама, спросили его, почему он не верит в их Пророка (Мухаммеда), тогда как они верили в Иисуса[69].