Осмелься (ЛП)

На обеих фотографиях Боян и Марселла лежат в постели. Белые простыни скрывают большую часть их тел, но видно, что они оба обнажены. На одной из фотографий Марселла целует Бояна в щеки, пока он делает снимок. На следующем снимке она лежит на его голой груди и улыбается, распустив свои длинные светлые волосы веером на подушке.

Они выглядят счастливыми и милыми вместе. Драгоценные утренние моменты, запечатленные во времени. За них хочется переживать.

"Интересно, но не полезно". Лохлан звучит разочарованно.

"Ты уверен? Это может быть то, что Джеффери использовал в качестве шантажа. Может, Марселла купила их у него, но у него есть еще". Мне не терпится выдать что-нибудь стоящее.

Он качает головой. "У него были скрытые камеры наблюдения. Эти фотографии слишком интимные, сделанные на память". Я вздыхаю. Он прав.

Мы возвращаемся к поискам. Я беру книжную полку в спальне, а Лохлан переходит в другую комнату. Я достаю и пролистываю каждую книгу. Половина из них - просто витрины, переплетенные в фольгированную кожу, но заполненные всякой белибердой. Есть несколько на сербском, а большинство выглядят как автобиографии или мемуары с фотографиями суровых мужчин в костюмах или военной форме на обложке.

Среди книг попадаются кадры с изображением "счастливой" пары. Я осматриваю каждую из них, отрывая корешок и заглядывая внутрь. Когда я пытаюсь снять заднюю крышку с другой книги, она не сдвигается с места. Вместо съемной задней крышки она привинчена. Сразу же возникли подозрения, и я перевернул ее, чтобы попытаться определить, как фотография вообще оказалась в рамке.

"Лох, кажется, я что-то нашла!" кричу я и тут же слышу его бегущие шаги.

"Что у тебя?"

"Так, я не могу снять задник и посмотреть на это". Я указываю на небольшое отверстие в серебристой отделке. "Думаю, это камера, но разве Марселла не говорила, что камеры есть только снаружи?"

"Должно быть, она не знает об этой", - говорит он, но звучит неубедительно. Моя грудь колотится в такт замирающему чувству в нутрии. Может, это какая-то подстава? Она сказала, что внутри у них ничего нет, а она должна была временно отключить те, что снаружи.

Что, если они все это время наблюдали за ней?

"Финн создал это приложение, - объясняет он, забирая у меня из рук рамку с камерой и садясь на изножье кровати. "Оно позволяет взломать канал связи с любым близким человеком, передающим сигнал в реальном времени".

Я стою над ним и наблюдаю, как его пальцы проводят по экрану. "Это кажется невероятно незаконным".

"Конечно, незаконно". Он смотрит на меня, сведя брови, недоумевая, почему я говорю такое, а потом качает головой. "В любом случае, я думаю, именно поэтому он не рассказал об этом Марселле". Он поворачивает телефон так, чтобы я могла видеть. "Похоже, он записывает только определенные вещи".

На экране мы видим, как Марселла и Илья возвращаются домой с маскарада. Судя по времени, это происходит за полчаса до того, как Кларк вспомнил, что видит своего брата в последний раз. Илья быстро раздевается до майки и боксеров и забирается под одеяло, а Марселла исчезает из кадра, направляясь в ванную комнату. Лохлан перематывает кадр вперед, пока мы не видим, как она возвращается в ночной рубашке и забирается в ту же кровать, на которой мы сидим.

Мне неловко наблюдать за этим приватным моментом, но я не могу отвести взгляд. Есть что-то тревожное в контрасте между знанием того, что кто-то является жестоким убийцей, и тем, что я вижу его в нижнем белье, что необъяснимо завораживает.

Марселла выключает прикроватную лампу и отстраняется от мужа. Он тянется к ней и стягивает одеяло с ее плеча. Звук слабый, но я слышу, как она говорит: "Я не в настроении, Илья".

Это не мешает ему перевернуть ее на спину. "Пожалуйста, я устала". У меня сводит живот, когда он все равно забирается на нее сверху. Она пытается оттолкнуть его, но он с удивительным проворством хватает ее за запястья. Я замираю, сердце колотится в горле.

"Я заплатил за жену, а не за монашку. Теперь сделай так, чтобы она стоила моих денег". Его голос грубый и царапающий, когда он, удерживая ее за запястья, отбрасывает ее в сторону. Она ловит себя руками и коленями за край кровати. Меня тошнит, когда он стягивает с себя боксеры и хватает ее за бедра. Он прижимает ее щекой к подушке, а ее лицо направлено на скрытую камеру.

Кажется, что он смотрит прямо на нас. Сокрушение в этих глазах режет, как острое стекло. "Выключи ее". Я отвожу взгляд, меня трясет и тошнит. Я чувствую себя ужасно из-за того, что стала свидетелем такого мерзкого поступка, наблюдая, как ее развращают, зная, что это не первый раз и не последний. Кислород покидает мои легкие, когда я представляю, что бы она почувствовала, если бы узнала, что все это записано, если бы узнала, что мы это видели.

Когда я оглядываюсь на Лохлана, он все еще смотрит запись, и ярость поражает меня, как молния. "Я сказал, выключи его на хрен!" Я выхватываю у него из рук телефон и швыряю его через всю комнату.

"Стелла". Он спокойно поднимается.