Основание

– …бандиты, – настаивая на своей версии и не углубляясь в значение нового загадочного слова, продолжил Ласт Пранк, – и раб… грабьят ношью трэвелэз, …путников?

– Хм, грабяць, – хмыкнул Казик и тут же добавил: – Што ім толькі грабіць? Трэ каб ніхто не ведаў пра гэта. Забіваюць яны трэвелаў, пане Свод. Такіх, як мы, і забіваюць, і ў лесе закопваюць. А вусаты гэты дык і ўсіх суседзяў сваіх тут за горла трымае. Калі хто што раскажа, так ен гразiцца хату спаліць таго і жонку з дзецьмі забіць.

Свод вздохнул:

– Казимеж, – нравоучительно произнес он, и тут же добавил, но уже значительно мягче: – Казык, холэра йасна. Я просит тебья – сказал руски. Мне хард, э-э тяжько, трудно ушить сразу и руски, и мужитски. Ты, зобака, ешо и польски било говарит с руски и беларуски! Мой лоб трескальса. Холэра! Буду ругальса.

– Не ругайся, пане, – почесал макушку Шыски, в очередной раз принимая к сведению просьбу и стараясь говорить более понятно, – надо лучше думать, як …как удрать, сбежать отсюда, адсюль. Пан Рычы, давай хуценька, быстренько кушать, ам, – Казик тут же наглядно показал Своду, как им следует быстро хватать все со стола, есть и… – уцякаць, пане! Понимаешь? Надо убегать!

– Не-ет, – нараспев ответил англичанин, до которого, наконец, в полной мере дошла степень опасности, которой они подвергались в этом доме, – нет, Казимеж.

– Ну, раз так, – не стал спорить слуга, понимая по-своему, – калі так, то можна і не есці. Я набяру з сабой, во ў торбу…

– Есци, – придержал его за руку Свод, – не-не, давай есци.

– А бандзіты? – напрягся Шыски. – Гэта ж не млілко30, што проста напужае, пан Рычы! Гэта ж злыя дзядзькі і са зброяй! Дзе нам з імі цягацца? Гля, у мяне ж са зброі толькі гаснік31 у штанах.

Ласт Пранк оценивающе посмотрел на предлагаемые ему для осмотра ушитые на польский манер льняные шаровары и, не разобрав и половины услышанных слов, снисходительно улыбнулся:

– Ты баитса, шьто нагадит штаны? Так? Я тебья не понимает, прасил, руски гавари. Не баитса, мой друг, …сябра! Знай, пан Рычы решиль: буду ушить бандита жить ласково к людьям. Ты у менья, мой, и не папортятса твой шьтаны. Пака у меня есть Sword, – англичанин постучал себя по боку, – и ешо, – Ласт Пранк заговорщицки подмигнул Казику, – как у руски солдат, у меня тьепер в сапоге ешо два ножа. Пришлос забират у Якуба. Судья гаварил, шьто оружий побитых руски в арсенал мистера Войны атдавает. Там шмат, много аставалса, я взял только это…

– Маніш, пане! – хитро прищурился Шыски, – а ў мяхах? У вас і там яшчэ нешта есць? А? Што ж там такое цяжкае? Мабыць, пісталеты?

– Оу, – согласился Свод, – ес! Хо-го, ешо и два пистальет. Я забывацца. Ты прав, халэра Казик. Все видишь, забака…

– Ні заві мяне сабакай, пане, – обиделся Шыски. – І гэта …дай мне адзін засапожнік і пісталет.

– О-ноў, – урезонил его Ласт Пранк, – тьебе тольки ножь. Даставай писталет, ты их нашоль. Жги курки и давай йэст. Ошень хателса йэст.

За столом сели так, как сказал англичанин: Свод лицом к двери и в стороне от окна, а Казик ко входу боком.

Ужинали быстро. Дымились курки на пистолетах, поблескивали на лавках у стола ножи и сабля Ласт Пранка, а Шыски вздрагивал от каждого звука, коих было достаточно в темном старом доме. Трещали в печи поленья, шипело масло в ночнике, скрипели сами по себе балки, завывал ветер в худом, маленьком окошке, скреблись мыши в дальнем углу, и даже сапоги Свода и те гремели по половицам так, будто под столом с ноги на ногу переступал невидимый конь. Казик заметно нервничал.

То из съестного, что было отмеряно на утро, трогать не стали. Хотя, убирая со стола, Казик сильно сомневался в том, что их завтраку суждено состояться. А что же Свод?

То ли после плотного ужина, то ли от осознания близкой опасности, но англичанин, сродни разогревшейся наконец печи, просто гудел от бушующего внутри него огня. Скованный переживаниями Казик с ужасом смотрел в его сторону. Вскоре пан и вовсе предложил пойти с ним за компанию «да ветру». И вот тут тщательно скрывающий до сего момента свой страх Шыски отрицательно замахал руками. По его разумению, лучше уж пусть у него лопнет живот, чем самому лезть в зубы к черту. Ласт Пранк только хмыкнул, глядя на это, вбросил в петлю саблю и, изнывая от нетерпения, выскочил во двор.

Мгновения отсутствия англичанина показались Казику целой вечностью, но вскоре пан вернулся, и, как показалось младшему Шыскому, он даже был расстроен тем, что на него никто не напал.

Казик зашился в угол и тихо крестился, расположившись на лавке у топки, где ему было отведено место для сна. Казалось бы, тихий закуток, лежи себе и ничего не бойся! Но страх заставлял Казимежа дергаться и ежиться от холода даже у пышущей жаром печи.