Всего в 3 милях (5 км) от лагеря, где дорога на Никею входит в узкую лесистую долину у селения Дракон, тюрки устроили засаду. Христовы воины шли шумно и беззаботно, во главе их верхом ехали рыцари. Внезапно из леса на них обрушился град стрел, убив и покалечив нескольких лошадей, и, когда те рухнули наземь и сбросили наездников в наступившей неразберихе, тюрки бросились в атаку. Конница, преследуемая тюрками, врезалась в пешие ряды. Многие рыцари храбро бились, но не могли остановить панику, которая охватила христиан. В считаные минуты все войско беспорядочно бросилось бежать по направлению к Циветоту. Там, в лагере, как раз приступали к ежедневным делам. Некоторые старики даже не успели подняться с постелей. Тут и там священники проводили утренние мессы. Посреди всех этих мирных занятий в лагерь ворвалась орда перепуганных беглецов, а за ними по пятам следовал враг. Никто не оказал настоящего сопротивления. Многих воинов, женщин, священников перебили в мгновение ока, так что те не успели сойти с места. Кому-то удалось бежать в близлежащие леса, другие бросились в море, но лишь немногим удалось спастись. Другие защищались, зажигая костры, пламя от которых ветер нес в лицо тюркам. Тюрки пощадили только мальчиков и девочек приятной наружности, а также некоторых пленников, взятых после того, как прошел первый пыл битвы. Их угнали в рабство. Около трех тысяч счастливчиков смогли, в отличие от остальных, добраться до старого замка на берегу моря. Там давно уже никто не жил, в нем не было ни дверей, ни окон. Но беглецы с энергией отчаяния соорудили импровизированные укрепления из валявшихся вокруг досок и укрепили их костями и таким образом сумели отразить атаку врага.
Замок выстоял, но на поле боя к полудню все было кончено. Трупы усеяли землю от перевала Дракона до самого моря. Погибли Готье Неимущий, Рено из Бруа, Фульк из Орлеана, Гуго Тюбингенский, Вальтер Текский, Конрад и Альберт Циммерн и многие другие германские рыцари. Из предводителей уцелели только Жоффруа Бюрель, чья опрометчивость и привела к этой катастрофе, Готье из Бретея, Гийом из Пуасси, Генрих Шварценбергский, Фридрих Циммернский и Рудольф Брандисский, и почти все они получили тяжелые ранения.
С наступлением сумерек одному греку, находившемуся с крестоносцами, удалось раздобыть лодку, и он уплыл в Константинополь, чтобы поведать Петру и императору о битве. Как к новости отнесся Петр, нам ничего не известно, а вот Алексей сразу же повелел отправить к Циветоту несколько военных кораблей с войсками на борту. По прибытии византийской боевой эскадры тюрки сняли осаду с замка и удалились вглубь страны. Уцелевших посадили на корабли и вернули в Константинополь. Их поселили в предместьях города, но забрали оружие[42]
.Таков был конец народного Крестового похода. Он погубил тысячи жизней, он заставил императора и его подданных проявить чудеса терпения и научил тому, что одна вера без мудрости и дисциплины не откроет дороги в Иерусалим.
Глава 2. Германский крестовый поход
О, Господи Боже! неужели Ты погубишь весь остаток Израиля?
С отъездом Петра Пустынника на Восток в Германии не стихло воодушевление по поводу Крестового похода. Петр оставил там своего ученика Готшалька собирать новое ополчение, и многие другие проповедники и вожди готовились последовать его примеру. Но хотя германцы тысячами отвечали на призыв, они не так сильно спешили оказаться в Святой земле, как французы. Сначала они хотели закончить дела поближе к дому.