Основания девятнадцатого столетия

Но помимо борьбы в государстве, которая нигде не бу­шевала столь остро и непримиримо, как в сражении между римскими имперскими и германскими национальными пред­ставлениями, а также между еврейской теократией и христиан­ским «кесарю кесарево», существовала другая важная борьба: борьба за религию. И в XIX веке она так же мало закончена, как и та. Казалось, что в наших обмирщенных государствах к на­чалу века религиозные противоречия потеряли остроту, и XIX век представлялся эпохой непременной толерантности. Однако с тридцатых годов церковные подстрекатели начали вновь активно действовать, и нас все еще окружает мрачная ночь Средневековья, поэтому именно в этой области считает­ся пригодным любое оружие, будь то ложь, фальсификация истории, политическое давление, общественное принуждение. Эту борьбу за религию нельзя считать мелочью. Под этим дог­матическим спором, который мирскому человеку покажется мелким и не заслуживающим никакого внимания, скрывается один из основных духовных вопросов, решающих все направ­ление жизни народа. Как много, например, найдется в Европе мирских людей-дилетантов, способных понять предмет спора о природе причастия? Но именно догма о приобщении Святых Тайн (изданная в 1215 году, именно в то время, когда англича­не добились от своего короля Magna Charta), привела к расколу Европы на несколько враждебных лагерей. В его основе лежат расовые различия. Однако раса является, как мы видели, пла­стической, подвижной, многосоставной сущностью, и почти везде в ней борются различные элементы за господство. Неред­ко победа религиозной догмы решала превосходство одного элемента над другим и таким образом определяла все дальней­шее развитие расы или нации. Данную догму не смог бы, на­верное, понять даже самый великий доктор, потому что речь идет о том, что невозможно высказать, помыслить, но в таких вещах решающее значение имеет направление, другими слова­ми, ориентация воли (если можно так выразиться). Легко по­нять, как государство и религия могут и должны влиять друг на друга, и не только в смысле мирового спора между универсаль­ной церковью и национальным правительством, но и в том, что государство имеет средства (и до недавнего времени имело почти неограниченно) искоренять морально-интеллектуаль­ное направление, выражающееся в религии, и тем самым одно­временно превращать свой народ в другой, или наоборот, государство само оказывается направлено на совершенно но­вый путь благодаря окончательной победе религиозного воз­зрения. Непредубежденный взгляд на современную карту Европы не оставляет сомнений, что религия была и есть мощ­ный фактор в развитии государств и одновременно культуры.⁹ Она не только показывает характер, она свидетельствует о нем.

Думаю, что поступлю в соответствии с моей целью, если в этой эпохе борьбы ограничусь двумя основными пунктами борьбы религии и государства: борьба в религии и за религию, борьба в государстве и за государство. Должен предупредить мнение, что я постулирую две совершенно раздельные сущно­сти, которые можно связать в целое только через способность влиять друг на друга, более того, я считаю, что именно сегодня столь любимое полное обособление религиозной жизни от го­сударственной внушает опасения. В действительности оно не­возможно. В прошлые века было принято называть религию душой, государство — телом,¹⁰ но сегодня, когда все более очевидна тесная связь души и тела в индивидууме, так что мы не можем провести границу, сегодня такое разделение может нас только озадачить. Мы знаем, что за спором об оправдании верой и оправдании делами, который кажется происходящим только в области души, могут скрываться «телесные» вещи, ход истории показал нам это. И, с другой стороны, мы видим форму и механизм государственного тела в значительной сте­пени определяющими свойства души, например Франция по­сле Варфоломеевской ночи и насильственных мероприятий (драгонад). В решающие мгновения понятия государство и ре­лигия полностью совпадают. Без всяких метафор можно ут­верждать, что для древних римлян их государство было их религией, для евреев их религия была их государством. И се­годня, когда солдат идет в бой с криком: «За Бога, Короля и Родину!» — то это религия и одновременно государство. Но все–таки и несмотря на необходимость такого возражения, различие могло проявиться практически, — практически для быстрого обзора кульминационных пунктов истории и прак­тически для последующего соединения с явлениями и тече­ниями XIX века.

Седьмая глава. Религия

Постигайте движение религии, де­лайте все, что от вас зависит, чтобы продвигать ее и чувствуйте в этом ис­полнение своего долга.

Зороастр

Христос и христианство