Основать род

— Давайте выпьем за нас. За то, что мы смогли это сделать. И мы сейчас сидим здесь и пьем лучший в мире коньяк, а они лежат там, — он махнул в сторону леса. — За то, что вышло именно так, а не наоборот.

Чокнулись, выпили, разлили.

— Давайте за удачу, — предложил Ветров. Без удачи мы бы здесь сейчас не пировали.

Все поддержали.

— Выпьем за нашу Ольгу. Она в сегодняшнюю победу внесла самый большой вклад, — это Клаус попытался быть галантным. — Prosit!

Ольга приняла комплимент, шутливо отсалютовав бокалом. Но внезапно посерьезнела.

— Давайте выпьем за жизнь. Посмотрите, как мало здесь людей. Форт Сибирь — это меньше ста человек, по численности — небольшая деревня. Наблюдатели дали каждому здесь новую жизнь. И отнимать ее по меньшей мере преступление. И тех, кто это пытается делать нужно карать. Жестко и без условий. Давайте выпьем за то, чтобы нам всем убивать приходилось как можно меньше.

Замолчали, выпили не чокаясь. Повисла тягостная пауза.

— А ведь нам нужно как-то наш форт назвать, — прервал молчание Женя. Какие будут предложения?

— Если на западе Сибирь, то на востоке должна быть Чукотка, — выдвинул вариант Ветров.

— А почему не Камчатка? Или вообще Аляска? — возразила Ольга.

Ожило радио. Форт Сибирь сообщал, что операция на юге завершена, потерь нет. Новый форт назвали Алтай. Сотников передает Жене благодарность за форты, за языка и спрашивает, как назвали второй форт.

— Передайте Сотникову, что гарнизон форта Заря передает ему пламенные приветы. Конец связи.

Со всех сторон посыпалось:

— Классно!

— Молодец, Ойген!

Мало-помалу бутылка пустела. Женя слегка захмелел и его потянуло на философию.

С того момента, как он попал сюда, на платформу 5, прошло всего двадцать семь дней. А сколько за эти дни произошло событий, сколько с ним всего случилось! Между ним, Женей, и тем человеком, проснувшимся в своей палатке без малого месяц назад, была, казалось, гигантская пропасть. Когда Женя вспоминал отдельные эпизоды своей прошлой жизни, ему порой становилось мучительно стыдно. Но это все в прошлом. Сейчас он сидит рядом с друзьями и единомышленниками, рядом — он, наконец, решился назвать вещи своими именами — с любимой женщиной. И все-таки чего-то не хватает, что-то царапает душу. За этот месяц он несколько раз рисковал жизнью, один раз чуть не погиб. А если что-то случится, что останется на этой земле после него? Ну, форт, ну, несколько человек, которые будут искренне горевать. Но ведь этого мало. Что он себе обещал тогда, ночью, у первой локалки? Что у него будут дети. Его родные дети. Родные. Вот! Вот это слово, которого ему не хватало! У него давно не осталось родных, он один здесь в этом мире. Он сможет построить дом и посадить дерево. Но это ни к чему, если у него не будет сына, которому можно будет все это передать. А лучше — нескольких сыновей. У которых будут внуки, а у внуков — правнуки. Вот она, его главная личная задача — положить начало своему роду. И это вполне реально, вполне по силам, причем прямо здесь и сейчас. И именно к этому пониманию, к этому решению он шел и готовился все двадцать семь дней.

Женя поднялся со стула и вынул из кармана небольшую коробочку. Затем повернулся к Ольге, несколько картинно опустился на левое колено.

— Оля, — начал он торжественно. И изо всех сил постарался, чтобы голос не дрогнул от внезапно охватившего его волнения. — Я тебя люблю (черт, как горло-то перехватило) и прошу стать моей женой.

С трудом договорив, он открыл коробочку и протянул Ольге. На красном бархате сверкнуло бриллиантами обручальное кольцо.

С другой стороны стола раздались аплодисменты.

— Браво, Ойген!

— Давно было пора!

Ольга поглядела на Женю и, видимо, что-то такое увидела в его лице, не стала мучить. Она взяла кольцо из футляра, надела на безымянный палец и, отставив руку, полюбовалась.

— Все-таки ты неисправимый романтик, — сказала она. И, поднявшись на цыпочки, крепко его поцеловала.