Основатель христианства

Все эти истории (а их немало) с очевидностью показывают, что люди чтили и признавали авторитет того, к кому взывали о помощи. Когда Иисус говорил: "Прощены тебе грехи", они верили Ему — что было довольно знаменательно в религиозной атмосфере тех лет, — и чудо свершалось. Должно быть, это то самое ощущение власти Иисуса, которое других понуждало следовать Его на удивление суровым призывам. Рассказ о "призвании" учеников гораздо суше и схематичнее, чем нам хотелось бы; но из него мы знаем точно, что Иисус предложил будущим ученикам порвать с домом, семьей, привычным укладом жизни, обрекая себя на сомнительное и рискованное существование ради дела, смысл которого они лишь смутно осознавали,— и они послушались. Нам неизвестно, что заставило их на это отважиться; по-видимому, читатель и сам почувствует в самой личности Иисуса нечто неотразимое. Вообще-то при всем своем сострадании, при всем милосердии к тем, кто в Нем нуждался, Иисус бывал поистине непреклонен. Два случая показывают нам, каково было Его воздействие на людей. В Галилее он вышел к многотысячной толпе, готовой восстать под Его началом (по-видимому, люди эти ощутили, что Он — истинный вождь), и убедил ее мирно разойтись. В другой раз — в Иерусалиме— Он выгнал торговцев из храмовых пристроек, очевидно, лишь силою нравственного воздействия. К обоим эпизодам мы еще вернемся. Здесь же, ссылаясь на них, мы хотим лишь подчеркнуть, что власть Иисуса признавали не только те, кто сочувствовал Его делу.

Евангелисты говорят нам, что слово Его звучало властно. Это подтверждает и интонация многих речений. Во всех четырех Евангелиях Его постоянно повторяемое: "Верно вам говорю" ("Говорю вам","Уверяю вас") — неотъемлемый признак стиля. Иисус не только решительно высказывался о предмете спора — Он намеренно противопоставлял Свое суждение освященной веками традиции и даже, кажется, иногда Закону Моисея, который считался боговдохновенным.

Впрочем, несколько повелительный тон таких речений уравновешивает другая особенность Его учительства, тоже подчеркнутая в Евангелиях. Мы не раз видим, как Иисус, аргументируя, приводит к доказательному выводу. Такие диалоги обычно очень кратки, однако сквозь сжатость и стилизацию нетрудно различить настоящий спор. Довольно часто Иисус постепенно подводит собеседника к ответу на его же вопрос — вопрос при этом предстает в совершенно ином свете. Многие притчи, явно служили этой цели, слушающему предлагалось вынести суждение о вымышленном происшествии, чтобы затем приложить его к реальному, нынешнему случаю.

Покажем это на примере хорошо известного отрывка из Евангелия от Луки. Законник спрашивает: "Что я должен сделать, чтобы наследовать жизнь вечную?" Дальше идет примерно такая беседа:

Иисус·-'В Законе что написано? Как читаешь?" Законник: "Возлюби Господа Бога твоего... и ближнего твоего, как самого себя". Иисус: "Ты правильно ответил: так поступай и будешь жить". Законник: "А кто мой ближний?"

Затем следует известная история о добром самаритянине, который помог пострадавшему путнику, и вопрос: "Кто из этих троих... оказался ближним попавшему в руки разбойников?" Законник: "Сотворивший ему милость". Иисус: "Иди, и ты поступай так же".

Вывод достаточно категоричный, однако собеседник сам подошел к ответу, деятельно помогая его обосновать. Власть Иисуса проявляется здесь в том, что он исподволь подводит человека к черте, где нужно принять решение. Но если тот отклонял вызов, Иисус просто отворачивался от него.

Марк повествует о богатом человеке, который, задал такой же вопрос. Человек этот был добродетелен и молод. Иисус, по словам евангелиста, полюбил его и бросил ему истинный вызов, "Иди, все что имеешь, продай и отдай нищим... И приходи, следуй за Мною". Юноша не смог этого принять, и Иисус сказал с горечью: "Как трудно будет имеющим богатство войти в Царство Божие... Легче верблюду пройти сквозь игольное отверстие, чем богатому войти в Царство Божие". Обратим внимание, сколько в этих словах сочувствия — Иисус знал, как много Он требует; однако вызов свой бросил. И все же, когда юноша отказался, Он не пытался убедить его или заставить — просто отпустил, и тот с печалью отошел. Это власть, но власть, уважающая человеческую свободу.

Да, это была власть, и опиралась она не на официальный статус и не на авторитет предания. Она не нуждалась в правовой поддержке, не говоря о принуждении. По-видимому, она опиралась на какие-то особенные качества Иисуса. Первоначальные свидетельства не позволяют нам идти дальше домыслов. После того как Иисус изгнал торговцев из храма, Его, читаем мы, прямо спросили: "Какою властью Ты это делаешь? Или кто Тебе дал эту власть, чтобы это делать?" Он ответил уклончиво. Как бы намекая, что бесполезно объяснять тем, кто сам не видит.