Основатели (СИ)

— Вот уж не думала, что кому-нибудь могут понадобиться наши старые развалины! А вы как вошли, так сразу рты разинули, — сказала она с добродушным смехом. — Хотя я-то всегда знала, что наш Хогвартс не так прост, как кажется. Если он и вправду заговоренный — что ж, тем лучше для вас! Глядишь, и вовсе не придется с лохланнахами биться, когда те к вам пожалуют.

Годрик, которого, в отличие от Элазара и Реувен, ничуть не влекли стены древнего Хогвартса (для славного рыцаря, повидавшего множество крепостей, эта по-прежнему оставалась грудой развалин), резко повернулся к Хельге.

— О каких это лохланнахах ты говоришь, женщина? В ваших краях так называют морских разбойников с Севера?

— Точно, о них-то я и толкую, — кивнула Хельга. — К нам эти незваные гости нечасто жаловали — знать, надолго запомнили крепость наших кулаков и силу нашей ворожбы; давненько они к нам носу не казали. А прошлым летом вдруг явились одни, по виду вроде ничем не лучше прежних — но как вышли против них наши мужи, так вмиг поняли, что не с обыкновенными лохланнахами имеют дело, а с ихними лохланнскими ведунами. Даже сами Макмилланы не устояли против богомерзкого колдовства, обратились в бегство и заперлись у себя в замке. А только и стены их не спасли — ограбили проклятые ведуны и наших господ, и нашу церковь, и простой люд. Едва Макмилланы очухались после такого-то посрамления, стали они держать совет и порешили кликнуть на подмогу самых сильных колдунов, какие только есть в иноземье. Хотели, значит, чтобы колдуны эти остановили лохланнских ведунов, коли будущим летом им опять вздумается напасть на нас. А отчего это ты меня расспрашиваешь, воин? — запоздало удивилась Хельга. — Я думала, вам уже всё про то известно, раз вы к нам явились. Или я грешным делом обозналась? — Хельга нахмурилась. — Вы что, странники, не те самые иноземные колдуны, которых мы дожидались? А я-то, дура, пошла ни свет ни заря им Хогвартс показывать!

Тут уж и Реувен отвлеклась от своих древних волшебных камней.

— Нет, мы именно те маги, которых призвали в Аргайл ваши господа Макмилланы, — сказала она. — Но ни о нападениях норманнов, ни о том, что Макмилланы рассчитывают на нашу защиту, нам до сегодняшнего дня ничего не… — Реувен осеклась: в одно ослепительное мгновение она вдруг поняла, чьих рук это дело. — Вот на каких условиях Макмилланы даровали нам Хогвартс! — Реувен обернулась к притихшему Элазару. — Не для того, чтобы мы наставляли невежественных аргайлских колдунов, не для того, чтобы мы основали здесь новометодный бейт-мидраш моего отца — они позвали нас, чтобы мы послужили для них щитом при набеге норманнов!

— В наших краях говорят: не радуйся легким дарам, — встряла Хельга.

Реувен, не слушая ее, продолжала, наступая на Элазара:

— И ты знал об этом! Знал всё это время — и молчал! Ты намеренно солгал нам, мне и моему отцу, а потом и всем остальным — заставил нас поверить в далекую прекрасную землю, где маги живут в мире и благоденствии, где нет Ноэлов из Лонгботтома, нет фениксианцев, где магглы почитают волшебников и где лорды — такие же маги, как и мы сами! Зачем ты это сделал, Эли?! Я не понимаю… Ведь и ты, ты тоже оказался здесь вместе с нами, в этих открытых всем ветрам руинах, один против норманнских отрядов! — Реувен задохнулась от возмущения и слез — и выбежала из Хогвартса, чьи стены, которыми она еще недавно восхищалась, теперь казались ей чужими и враждебными.

Элазар бросился за нею.

— Леди Ровена права, — хмуро сказал ему вслед Годрик. — Подвел ты нас, господин Слизерин, ох как подвел. Я на такую службу своего согласия не давал. Конечно, рыцарь стяжает славу в жестоких сражениях, но только дурак выйдет в одиночку против норманнов. Слыхал я, они все вояки хоть куда, а у нас кто имеется? Женщины, ребятишки, кузнец да книжник? Не-е-ет, не о том мы с тобой сговаривались, господин Слизерин.

Но Элазар уже его не слышал. Хогвартс остался позади, когда Элазар, наконец, нагнал Реувен. Она стояла на берегу Черного озера, отражаясь в его темной, глянцевой, как зеркало, поверхности. Элазар схватил Реувен за руку, будто боялся, что она опять от него убежит.

— Рива, прошу, выслушай меня, — выдохнул он, с трудом переводя дыхание (Элазар запыхался от бега). — Я знаю, это не совсем то, на что мы рассчитывали…

— Не совсем то?! Не совсем, Элазар?! Я одного не могу понять: для чего тебе, тебе, всегда трясущемуся за собственную шкуру, это понадобилось?! Или ты задумал привести нас сюда и бросить?! Но в таком случае я не вижу причины… Да что это с тобой? — Реувен выдернула свою руку из подрагивающих пальцев Элазара. — Что с твоими руками?! Я уже давно заметила… У тебя и веки подергиваются, и губы…

Элазар прижал руку к пылающему лбу. Ему действительно было нехорошо: болела голова, сердце колотилось так, будто вот-вот остановится, всё вокруг кружилось; он жадно глотал воздух и всё равно задыхался.