Основатели США: исторические портреты

Эволюция аграрной программы Джефферсона в годы революции дает аргументы тем, кто склонен выпячивать его прагматизм, готовность идти на компромисс с противниками. Нельзя, однако, упускать из виду другого — драмы просветителя, демократическим идеалам которого не суждено было осуществиться при жизни в силу конкретно-исторического соотношения классовых сил, сложившегося в США.

Эгалитарные идеи, схожие с аграрными проектами Джефферсона, получили широкое распространение среди рядовых патриотов. Но на верхних и средних «этажах» патриотического движения они не пользовались достаточной поддержкой. Только в Пенсильвании партия конституционалистов и поддерживавшие ее Т. Пейн и Б. Франклин выступили с аналогичных Джефферсону позиций. В оценке эволюции аграрной программы Джефферсона необходимо также учитывать, что его уступка в этом вопросе умеренным не означала отречения от демократических идеалов и что в будущем, в том числе и в годы своего президентства, он приложил немалые усилия для облегчения американскому фермерству доступа к западным землям. Компромисс просветителя с буржуазно-плантаторскими верхами не перечеркивает того факта, что в 1776 г. его мысль проложила на сто лет вперед линию прогрессивного развития американского капитализма в сельском хозяйстве, восторжествовавшую в 60-х годах XIX в. уже в ходе гражданской войны.

Поражением для Джефферсона закончились его столкновения с буржуазно-плантаторскими верхами в вопросе о рабстве.

До 1776 г. в патриотическом движении не раздалось ни одного открытого голоса в защиту рабства, напротив, по мере приближения революции нарастала антирабовладельческая критика. На то имелись самые веские основания.

Проповедь патриотами юридического и политического равенства американцев и англичан, их апелляция к одинаковым естественным правам людей, их критика колониального гнета вступили в резкое противоречие с наличием в самих провинциях более страшной формы угнетения человека — рабства. На это противоречие не преминули указать оппоненты патриотов в Англии: как могут, вопрошали они, рядиться в тогу поборников естественного равенства люди, обращающие в рабское состояние себе подобных? Развитие антиколониального движения в Северной Америке не могло не вызвать к жизни широкую антирабовладельческую критику.

Тон ей задал еще Дж. Отис в памфлете 1764 г., где, отталкиваясь от идеи абсолютного равенства людей в естественном состоянии, он язвительно спрашивал: неужели короткие курчавые волосы, приплюснутый нос, иной цвет кожи могут служить основанием для обращения людей в рабство? Вслед за Отисом с блестящей критикой рабства и расизма, вошедшей в золотой фонд американской демократической мысли, выступили Б. Раш, Т. Пейн и другие патриоты. В патриотическом движении постепенно распространяется мысль, что рабство в провинциях существует и сохраняется исключительно по вине английской короны, а сами американцы давно жаждут его отмены. Ее разделял и Т. Джефферсон, писавший в «Общем обзоре прав Британской Америки»: «Отмена у себя рабства — величайший предмет желаний в колониях»[87].

При составлении Декларации независимости Джефферсон возложил, как он это делал и прежде, всю вину за насаждение в Северной Америке рабства на английского короля. Но при первом же обсуждении вопроса о рабстве в Континентальном конгрессе выяснилось, что южные плантаторы, да и многие северяне, извлекавшие прибыль из работорговли, сочли излишним рядиться далее в одежды «друзей чернокожих» и выбросили из проекта декларации пункт, осуждавший негритянскую неволю. Одновременно в Виргинии, родном штате Джефферсона, конвент, обсуждавший билль о правах и конституцию штата, решительно возразил против азбучного в антиколониальном движении положения: «Все люди сотворены равными». Несколько позднее виргинские суды объявили, что утверждение Декларации независимости об естественном равенстве людей не распространяется ни на свободных негров, ни на рабов. Для Джефферсона наступил горький час отрезвления от иллюзий.

Как вел себя Джефферсон в столкновениях с плантаторской верхушкой? По-разному. В июне 1776 г. во время обсуждения вопроса о рабстве в Континентальном конгрессе он молча подчинился ее воле, выразив недовольство южными плантаторами и их «северными братьями» только в своем дневнике. Но в это же время он вступил в полемику с виргинской элитой по вопросу о характере избирательного права.