Основатели США: исторические портреты

Показательно, что американские демократы весьма болезненно реагировали на обострение в стране социально-политических конфликтов, пытались преуменьшить их масштабы. Все они, лишь за исключением Джефферсона, осудили восстание Шейса, в котором видели аномалию буржуазно-демократической системы, случайный эпизод в становлении «империи разума». Джефферсон, оправдывая восстание Шейса, в то же время, подобно всем демократам, и в отличие от умеренных не считал, что этот, по его определению, «маленький бунт» свидетельствует о расколе американского общества. Демократы отвергали попытки умеренных связать восстание Шейса с неспособностью демократического государства обеспечить социальный порядок. Б. Раш, выражая типичную для демократов точку зрения, доказывал, что республиканский «эксперимент» в США находится в начальной стадии, что его преимущества перед монархическими, олигархическими и аристократическими государственными устройствами проявятся по мере просвещения масс и что небольшие коллизии наподобие выступления Шейса не дают оснований ставить республиканизм на одну доску с анархией[103].

Другой просветитель, Б. Франклин, в эссе, написанном сразу же после окончания революции, не находит в США места не только неимущим, но и сверхбогатому меньшинству, о защите которого так пеклись умеренные авторы федеральной конституции 1787 г. Его радовало, что в США отсутствовали доходные политические должности, способные отвлечь граждан от производительной деятельности: «Гражданских чинов и должностей немного, и нет, в отличие от Европы, излишних должностей, а в некоторых штатах установлено правило, что никакая служба не должна быть столь выгодна, чтобы ее добиваться ради этого»[104].

В социально однородной Америке Франклина нет почвы для возникновения классовой вражды, которую так красочно описывали Дж. Адамс, Гамильтон, Мэдисон и другие идеологи умеренных, и нет, следовательно, почвы для возникновения антагонистических социально-политических фракций и партий. Правда, Франклин не может отрицать того, что «в некоторых штатах есть партии и разногласия», но рассматривает возникшие в период революции политические группировки и фракции (сам он называет их партиями) как умственные течения, которые расходятся только в средствах достижения единой цели «общественного благоденствия» и отражают борьбу мнений, неизбежную во всех обществах, которые располагают «великим счастьем политической свободы».

Схожие суждения о природе политических размежеваний в США мы находим и у Джефферсона. В годы революции он, подобно Франклину, исходит из того, что противоречия между богатыми и бедными, глубокие имущественные различия характерны для европейских обществ, а не для США. Возникновение политических конфликтов в своей стране Джефферсон объяснял психологическими причинами — различием темпераментов, физическими, нравственными особенностями людей и т. д. Он предпочитал, чтобы разделения на партии вообще не существовало в США: «Если бы мне пришлось вознестись на небеса вместе с партией, я бы предпочел отказаться от этой чести»[105].

Социальное расслоение, классовая и фракционная борьба, резко усилившиеся после революции, постепенно рассеивали иллюзии просветителей, настоятельно требовали от них выражения партийных симпатий. Перед проблемой политического выбора Джефферсон встал в 1789 г., сразу же после возвращения в США из Франции, где он в течение четырех лет представлял интересы североамериканской республики. В США в это время проходят первые президентские выборы, собирается первая сессия Национального конгресса, формируется первое национальное правительство. Не за горами возникновение первых политических партий. Мог ли Джефферсон предположить, что ему придется возглавить одну из них?

В первом правительстве США Джефферсон получил пост государственного секретаря и мог рассчитывать на роль правой руки президента. Однако, как мы уже знаем, эту позицию при Вашингтоне прочно занял А. Гамильтон. Джефферсон не принял ни одной из разработок новоявленного «серого кардинала»: ни его проанглийской внешнеполитической ориентации, ни экономических программ, рассчитанных на упрочение позиций финансовой и торгово-промышленной буржуазии северо-востока, ни политической доктрины, возвеличивавшей роль элиты в ущерб представительным органам.

И в революционный, и в послереволюционный период будущая Америка виделась Джефферсону как аграрная страна, населенная по преимуществу мелкими независимыми фермерами. Джефферсон был не одинок в своих мечтаниях: их разделяло большинство американских демократов, среди которых наиболее ревностным защитником аграрно-фермерского пути развития США наряду о Джефферсоном выступал Б. Франклин.