Основная миссия

Мда, дай то бог. С другой стороны, сильно настораживает нынешний возраст Петра Машерова - всего двадцать шесть лет. Чтобы такого пацана допустили рулить огромной страной… Но если подумать, то возраст это такой недостаток, который проходит с годами, а Петр уже успел показать себя как на войне так и на гражданской работе. Да и товарищ Сталин, твердо решил дожить, как минимум до пятьдесят третьего года. Так что все вроде выстраивается в елочку - тридцать пять лет это уже нормально…Вон, Гусеву тридцать шесть а уже командир особой группы ставки. Хотя, не в количестве прожитых зим и весен дело, а в отношении к жизни. Я ведь, когда познакомился с тем же Иваном Петровичем считал его совсем старым. Просто исходил из общего поведения, взвешенности, солидности да и вообще - житейской мудрости. А оказалось, что он ровесник века и в начале войны, только за сороковник перевалил.

Да уж… наверное это у меня еще детские воспоминания превалируют - если политик, то должен быть древним как Брежнев. Но действительность вносит свои коррективы: сейчас большинство в политбюро - молодые шустрые и злые, которые, как пел Цой - "хотят перемен". Только в отличие от "перестройщиков" конца двадцатого века, перемен не для личного обогащения, а для обогащения всей страны…

- До Нанси, двадцать километров!

Возглас Гека меня отвлек и я встряхнувшись переспросил:

- Что?

- Я говорю- через полчаса на месте будем. Ты знаешь куда там дальше ехать?

- Без понятия. Да и что тут думать - у первого же патруля провожатого возьмем, он и проведет.

Гек кивнул, а я с удовольствием потянулся и глянул назад. Марат безмятежно дрых, привалившись к бортику, при этом однако, даже во сне, крепко держась за поручень, а метрах в тридцати за нашей машиной, катил УльЗиС с остальными парнями. Ребята там похоже вовсе не расслаблялись, так как установленный на турели ДШК был расчехлен и возле него торчал Шмидт, поблескивая на солнце очками-консервами, которые он нацепил, чтобы ветер не выбивал слезы.

Мда… вот что значит - орднунг. Едем по своим тылам, до ближайших вооруженных фрицев как до Китая раком, но эта поездка считается боевым заданием, а раз боевым, то вынь и положь эту самую боевую готовность. И ведь голову могу дать на отсечение, что это Максова инициатива. Я просто воочию представил, как немец, в начале езды лишь беспокойно крутился на своем месте, а потом видя, что Козырев, будучи старшим по званию, не мычит и не телится, увлеченно крутя руль, внес данную рацуху. Змей наверняка удивился предложению и ответил в смысле - если так хочется торчать возле пулемета, то и флаг тебе в руки! Вот Шмидт, периодически припахивая Искалиева на подмену, и бдит…

Кхм, с одной стороны это конечно правильно. Совершенно правильно. Но вот с другой… То-то я удивлялся, чего это регулировщик, когда мы на перекрестке, пропускали танковую колонну, на меня так поглядывал. А он видно принял подполковника, сидящего в новеньком ГаЗ-67 за чмошного тылового ссыкуна, который не просто окружил себя охраной, находясь за десятки километров от линии фронта, но еще и заставил эту охрану бдительно нести службу. Мда… надо будет ребятам сказать, чтобы не позорили начальство, да и вообще - размяться тоже неплохо, а то хоть дороги здесь и похожи на взлетно-посадочные полосы, но один черт - растрясло…

Поэтому, приказав Геку тормозить, я, после остановки колонны, подойдя к УльЗиСу высказал сидящим в нем свои претензии. Судя по злорадному Женькиному -"Ага!" обращенному в сторону Шмидта, мои предположения, относительно инициатора бдительности, были полностью верны. Макс выслушав аргументы, недоуменно наморщил лоб:

- Я поннимайу, но фет так полошено?

- Знаю, но ты Макс, будто первый день в армии и забыл что значат для военного человека, понты и бравада!

- Я помньйю. Но отно дело расстекнуть форот кимнастерки, или хвасьтат трофейным орушием, и софсем тругое нахотясь на поефом задании фести сепя как путто на оттыхе. Фы феть даже бронешилеты и "льифчики" не натели. А фдрук нас опстреляйут?

- Ой, да ладно - подошедший от газика Пучков, махнул рукой - Во-первых, при таком количестве войск на рокаде, никаких обстрелов быть просто не может, а во-вторых ты еще предложи каски одеть, чтобы на нас все пальцами показывали, как на последних трусов.

- При чьем тут трусост? Нато просто фыполньят трепофания устафа. Он тля этоффо и написан.

Мда… уел. И ведь не поспоришь и не станешь объяснять, что от боевого задания в этой поездке, только лишь название что - "боевое". Мне остается только утереться да еще и поблагодарить за службу. Но тут Женька, который молча разминаясь слушал наш разговор, встрял:

- Эх ты, немец-перец-колбаса! Все у тебя по правилам, да по полочкам разложено! Нет того огонька и капельки сумасбродства, что должно отличать бывалого солдата от штабного уставника!

Шмидт на этот наезд хитро улыбнулся и ответил:

- Ест. Я фот каску нье отел, хоть и полошено и затфор пулемета перетернул срасу, хоть этто как рас и нье полошено! Сначит - ест оконек!