Оказывается, что действительно человечество в своем ослеплении было безрелигиозным, и религия возникает только лишь на определенном этапе своего развития. А отсюда вполне логичен и вывод — вполне возможна и отмена религии. Если человечество было безрелигиозным, то оно вполне может без религии существовать. Это нормальное существование, может быть даже в чем-то лучшее. Как многие считают, скажем, эпоху классической Греции идеалом человеческой культуры, к чему надо стремиться как к человеческой гармонии. Вполне была гармония достижима без религии. Значит, можно жить без религии. Можно жить без христианства. Вывод чрезвычайно печальный и совершенно, разумеется, ошибочный.
Значит, учение о некотором общем для всех религий начале не противоречит и убежденности христианина в истинности своей религии. Это очевидно так же и потому, что любая религия всегда основывается на некоторых общих понятиях: на убежденности в существовании кроме нашего материального мира и различных других некоторых сил — Бога или различных богов.
Но прежде чем перейти к вопросу о сущности религии, давайте познакомимся поближе со словом
Казалось бы, древние римляне должны были прекрасно знать, что такое религия, но мы читаем латинских авторов и видим, что они сами спорят друг с другом о том, что же обозначает слово религия. Гипотезы эти сводятся к следующим вариантам. Скажем, Цицерон изложил точку зрения, которая была принята в древнем Риме. Он предлагает считать, что слово религия происходит от слова relegere, что переводится с латыни как «перечитывать, тщательно обдумывать, откладывать в сторону». Смысл этого слов состоит в том, что объекты религии, объекты культа отличаются от остальных мирских объектов тем, что к ним нужно относится несколько иначе, т. е. религиозные люди — это те, кто тщательно обдумывают все вопросы, которые относятся к богам и откладывают их в сторону. Есть вопросы мирские, а есть вопросы религиозные. Их нужно отложить в сторону. Не нужно путать одно с другим. Проиллюстрирую эту точку зрения примером. Иногда среди современных православных людей возникают споры о том, что, может быть, стоит перевести богослужение с церковнославянского языка на современный русский язык. Среди людей не очень богословски подкованных слышал такой аргумент: как можно служить литургию на том же самом языке, на котором мы ругаемся на кухне, в магазине, толкаясь кошелками. Религиозный язык должен помогать нам отложить, как сказано в Писании, «всякое попечение». Забудьте обо всем мирском. Настройтесь только лишь на то, что сейчас начнется литургия верных. Церковно-славянский язык, как язык книжный, искусственно созданный для того, чтобы выражать Божественные истины, как раз и помогает отвлечься от всего мирского. Разделение мирского и религиозного аспектов, конечно, совершенно правильно отмечено Цицероном. Итак, перед нами одно из мнений, мнение Цицерона, которое хотя и было наиболее распространенным в древнем Риме, не являлось общезначимым.
Была еще другая точка зрения — точка зрения блаженного Августина, который считал, что слово «религия» происходит от латинского слова reeligere. В августиновском смысле слово «религия» означает «воссоединять». Таким образом, религия призвана воссоединить утраченную связь человека и Бога. Когда-то эта связь была нормальной. До состояния поврежденности первородным грехом Адам и Ева жили в раю и могли общаться с Богом, разговаривать с ним. Тогда связь между людьми и Богом была естественной. Затем эта связь в результате того, что произошло после вкушения плода с древа познания добра и зла, оказалась нарушенной. Задача религии — восстановить эту утраченную связь. Такова точка зрения блаженного Августина.
Другой церковный писатель, в отличие от блаженного Августина не причисленный к лику святых, Лактанций, предложил еще один вариант — считать слово религия от слова religare — соединять, связывать. Точка зрения Лактанция в современном христианстве считается наиболее распространенной.
Религия — это учение о связи человека и Бога. Эта точка зрения получила признание уже в первые века существования христианства. Блаженный Иероним писал, соглашаясь с точкой зрения и Лактанция, и Августина: «Его-то (Бога), ища и вновь отыскивая, от чего, кажется, получила название и религия, мы стремимся к Нему вновь, чтобы, когда достигнем, нам успокоиться», т. е. найти Бога и вновь связать, воссоединить утраченную связь Бога и человека.