Основное богословие, или христианская апологетика (Курс лекций, ДВГУ, 2000)

Каждый человек, какие бы аргументы ему не приводили по поводу того, что души не существует, помимо этих разумных аргументов имеет некое необъяснимое ощущение уверенности единства телесной природы, единства, которое представляет собой человек, и важность тела в его природе. Ни одна религия: ни мусульманская, ни буддистская, ни языческие религии, о которых я сейчас вкратце сказал — по разным причинам не могут объяснить, зачем человеку тело. Как правило, это оканчивается или тем, что тело — это могила души, как в древнегреческой языческой религии, или тело — это видимость, иллюзия, майя по терминологии древних индусов, как в буддизме. Но здесь вы сами понимаете, что если мы только что говорили об аргументах, которые утверждают, что иллюзией является душа, и мы этому никогда не поверим, если хоть немножечко погрузимся в глубины своей души, то точно так же мы не поверим и в то, что иллюзией является наше тело, как бы буддисты нас не уверяли в реальности их аргументов. Тело реально, и для современного человека оно более реально, чем существование души. Как я говорил вчера, тело просто кричит о своей реальности. Материальный мир заставляет в себя поверить в отличие от души — свободной субстанции, которая в силу своей свободной сущности, не может заставить в себя поверить. Чтобы ее увидеть, нужно проявить активность, деятельность. Христианство — это единственная религия, которая уделяет телу должное внимание. Во-первых, это явствует из того, что Бог творит мир, и каждое творение заканчивается словами: «И увидел Бог, что это хорошо», т. е. материальный мир оказывается имеющим благую сущность, а не злую субстанцию, как считают последователи дуалистических направлений. А с другой стороны Бог Сам стал человеком, Сам принял в Себя телесную человеческую природу во всей полноте. Бог стал человеком во всей полноте, т. е. с душою и телом. Бог стал Иисусом Христом, который родился, рос, питался, страдал, испытывал боль, т. е. имел полную человеческую природу. Он умер и воскрес, победив смерть. Таким образом, тело освящается в христианстве. Телу показывается его огромное религиозное значение — настолько важное, что указывается и последующее воскресение в телах.

Однажды Исаака Ньютона спросили: «Как он может быть настолько наивным, чтобы верить в будущее воскресение тел? Ведь мы уверены, тело совершенно истлеет. Не останется ничего, даже костей». На это Исаак Ньютон промолчал. Он взял из своего лабораторного стола железные, медные и древесные опилки и смешал их, а затем попросил собеседника: «Выделите, пожалуйста, железные». Тот ответил: «Это невозможно, полная каша». Ньютон взял магнит и за полсекунды отделил железные опилки, а затем сказал: «Неужели вы считаете, что Бог глупее меня? Неужели Он не может отделить частицы тела моего из той материальной действительности, которая приняла его в себя, используя все известные Ему способы, а не только тот, который известен мне». Поэтому этот аргумент о том, что телесное воскресение невозможно, является принижением всемогущества Божия. И очевидно, что видение пророка Иезекииля, как кости появляются из земли и соединяются в телах, то видение, в котором он видел будущее воскресение тел, — это, действительно, чувственно-наглядное описание того реального процесса, который когда-то в конце времен будет происходить.

Действительно ли так это будет происходить или в несколько иной форме, мы утверждать не можем. Но пророчество — это факт.

Почему еще важно понимать роль телесной составляющей человека в нашей с вами жизни? Без признания телесной жизни сама земная жизнь человека оказывается бессмысленной. Зачем человек живет, зачем ему даны эти несколько десятков (кому больше, кому меньше) лет жизни? Зачем человек рождается, живет, помогает ближнему, любит, ненавидит, ищет, радуется? Зачем вообще все это? Это оказывается бессмысленным, если тело, действительно, кажется человеку, как в буддизме, и является могилой души, как в языческих религиях. Пребывание человека на земле оказывается бессмысленным. Все это не имеет никакого значения. Все наши, так называемые, нравственные дела или, наоборот, безнравственные не имеют ровно никакого значения.

Ну, убил человека. Ну и что? Душу-то ведь не повредил. Я ударил ножом в его материальную оболочку. Сделал благое дело — освободил душу от ее могилы. А если считать тело иллюзией, то тем паче: выстрелил в мираж. Не грех это, а повреждение моего воспаленного от жажды ума. Выстрелил я в буддиста и сказал: «Ничего страшного. Тебе кажется, что я тебя убил. На самом деле я помог тебе сосредоточить твои дхармы в состоянии наименьших колебаний».