Основной инстинкт

Коп провёл его в комнату, где хранились документы университетской «секьюрити». Она с пола до потолка была уставлена скоросшивателями, в которых содержались все докладные о каждом происшествии, случившимся за всю современную историю университета Калифорнии, что в Беркли. Среди данных о бесчисленных облавах и отбившихся от рук дебоширов нашлось место и для более серьёзных преступлений.

— Где, ты говоришь, работаешь? — поинтересовался экс-полицейский.

— В отделе по расследованию убийств.

— Все ребята из таких отделов, с которыми я встречался, были отчаянными парнями. Ты тоже?

— Я — нет, — ответил Ник,

— Рад это слышать. — Человек остановился около одного из шкафов с делами и вытащил оттуда скоросшиватель. — Вот то, что нам нужно, — сообщил он, указывая на пожелтевшее досье. — В некотором роде.

— Что ты имеешь в виду? Почему в «некотором роде»?

— Здесь раньше находился рапорт о Лайзе Хоберман, датированный январём 1980-го. Но теперь его нет. Нет его, и всё тут.

— Нет? Что это такое? Библиотека или нет? — взорвался Ник.

Университетский коп неодобрительно посмотрел на него, словно начиная подозревать, что Карран, в конце концов, всё-таки отчаянный парень.

— Остыньте, мистер.

— Кто забрал его?

— Один из ваших. Малый по фамилии Нилсен.

Ник вырвал папку из рук экс-полицейского и пробежал глазами одинокую запись: «Выдано 19 ноября 1990 г. детективу Внутренней службы департамента полиции Сан-Франциско М.Нилсену».

— Знаешь этого парня? — полюбопытствовал полицейский.

— Ага, — не спеша ответил Ник. — Я был знаком с ним.

— Тогда передай ему, что мы хотим получить дело назад. Видишь, уже целый год прошёл, как оно у него.

— Угу, — заверил его Ник. — Обязательно передам.

Голова у Ника шла кругом, и он нуждался в хорошенькой порции критического мышления под наблюдением «доктора» Гаса Морана. Он позвонил ему из телефона-автомата, установленного в кампусе университета, и они договорились встретиться на сан-францисской стороне бея. В своём желании избрать местом своей встречи округу, привлекательную и скрытую от лишних глаз, они остановились на скрытом в тумане седьмом пирсе, находившемся на стыке южной части Маркет-стрит и Эмбаркадеро.

Они измеряли шагами длинный и неработающий теперь док и снова и снова перемалывали имевшиеся у них факты.

— Итак, Нилсен забрал составленную на неё докладную. Что мы из этого имеем? Ты даже не знаешь, что за чертовщина была там, — говорил Гас.

— Кэтрин рассказаламне, что там было.

— Если только она поведала тебе всю правду, — предостерёг его Гас.

— Гас, ты что, ничего не понял? Если Бет прикончила

Джонни Боза для того, чтобы подставить Кэтрин, она бы ни в коем случае не допустила бы, чтобы кто-нибудь узнал, что произошло в Беркли. Даже, если это и случилось много лет назад. Но Нилсен обнаружил это, что и послужило очевидным мотивом к его убийству. Бет убила его.

— Ага, — будто выступая на дебатах, начал Гас, — но какого чёрта Нилсен вообще натолкнулся на это дело? Если всё произошло так, как ты излагаешь.

— Он же был следователем Внутренней службы, Гас. И, наверное, поинтересовался у неё о происшедшем.

Гас на мгновение задумался над такой возможностью. Всё-таки у него что-то не сходилось.

— Но тогда она должна быть ещё тем орешком, пикантнее двадцатифунтового рождественского пирога с изюмом. А Бет Гарнер не из тех, кто околачивается с бесчисленными убийцами. С другой стороны, твоя подружка прямо-таки дружбу водит с парочкой из них.

— Она писатель, — оправдываясь ответил Ник, — и это часть её работы. Исследовательская часть.

— Может, я и куплюсь на эту слабую отговорку, — проговорил Гас. — А, может, нет. Я ещё не пришёл к какому бы то ни было решению. Без сомнений, было бы намного проще, если бы мы знали, что там, в Беркли, произошло в действительности. И должен быть кто-нибудь,кто знает, что за дьявольщина там была совершена.

— Я знаю, что там произошло, — настаивал Ник. — Кэтрин всё мне рассказала. И весь её рассказ проверен, всё сходится.

— Всё, что ты узнал, это просто идиотское чириканье птичек, порхающих вокруг твоей башки. Вот что они из себя представляют, твои данные.

— Да будь я проклят!

Гас ухмыльнулся:

— Ты что, действительно думаешь, что вы с ней трахнетесь как крысы, потом воспитаете своих крысят и будете жить долго и счастливо? О, Боже! Пожалуйста, только не говори своему старому приятелю Гасу, что ты действительнотак думаешь!

Слова Гаса отражали как раз то, чем были наполнены мысли Ника, но он никогда не заставил бы себя признаться в этом своему другу.

— Я не знаю вообще, какого чёрта думать, — спокойно ответил он.

— Это хорошо, — успокоился Гас. — Тогда ещё остаётся хоть какая-то надежда.

— Ладно, — сказал Ник, — тогда есть смысл, и правда, вернуться к самому началу этой истории. Как ты заметил, должен же быть кто-то, кто что-нибудь знает.

— Хорошо, тогда можно заняться тем, что делает твоя подружка, то есть небольшим исследованием. Я сконцентрирую свои усилия на ней и отыщу кого-нибудь, кто может заполнить некоторые пустоты.

— Как ты собираешься это сделать?