Основной закон

Пока ее не было, Валерик огляделся. Средних размеров комната была аккуратно оклеена древними бумажными обоями, почти уже выгоревшими на солнце. На окне – занавески, на круглом столе – кружевная скатерть, на старомодном буфете в углу – тоже кружева. Кружевной салфеткой застлан и комод. В красном углу божница с зажженной лампадой и потемневшими образами, на стенах – разномастные картинки: натюрморты, пейзажи. Причем, не китайский ширпотреб, и не репродукции, а действительно авторские работы. Некоторые из них были, наверное, весьма неплохи, поскольку даже Валерику, катастрофически далекому от живописи, понравились. На сиденьях древних стульев с круглыми сиденьями и гнутыми спинками резинками закреплены мягкие подушечки. Чего нет, так это зеркал и электроники. Часы – и те настенные ходики, с гирьками и маятником. И, кажется, даже с кукушкой. Нет и фотографий, как он часто видел в иных домах. Под потолком висит вполне современная люстра, но, опять же, и на буфете, и на комоде, и на столе расставлены подсвечники, каждый на три рожка. В подсвечниках были свечи, причем, не новые, для декорации, а оплывшие, с потеками парафина. Видать, регулярно используются.

В приоткрытую входную дверь просочился здоровенный абсолютно черный котище. Он сперва выставил голову, понюхал воздух, оглядел территорию, потом сделал два шага, оставив снаружи лишь хвост, еще раз осмотрелся и, наконец, решил войти. Приблизился к гостю, тщательно обнюхал штанины, затем с места, одним движением запрыгнул на колени и требовательно ткнулся башкой в руку: мол, гладь. Валерик погладил кота, почесал его за ушами, осторожно поскреб подставленное горлышко. Довольный зверь растянулся у него на коленях и басовито замурчал.

Хозяйка отсутствовала минут десять, и Валерик уже, было, заскучал, но тут, наконец, внутренняя дверь открылась.

- Ну что, все поглядел? – спросила баба Клава. – Гляжу, с Васькой ты уже познакомился. Ну а раз он тебя признал, пойдем. Да не бойся, недалеко.

- Да я и не боюсь, - буркнул Валерик, поднимаясь со стула.

Идти было куда уж ближе – нешироким коридорчиком на скромную кухню. То есть, скромную по размерам, но оборудованную вполне даже современно. Ничуть не хуже, чем у той же Венедиктовны. На плите, модерновой стеклокерамике, стояла большая сковорода, на которой шкворчала яичница с ветчиной из полудюжины яиц. Стол был со знанием дела сервирован на двоих. Баба Клава ловко разложила яичницу по тарелкам, отделив гостю большую часть.

- Э-э-э, - начал было придумывать мотивировку для отказа Валерик.

- Садись, не стесняйся.

Казалось, бабка насквозь видит все его мысли.

- А то я не знаю, что после ДЕЛА всегда покушать хочется. Да садись ты, не стой столбом.

Валерик нерешительно опустился на мягкий стул, взял в руки вилку, нож…

- Ты имей в виду, яишня-то быстро стынет.

После такого настойчивого предложения тянуть было уже совсем неприлично и Валерик, наконец, решился. Отбросив стеснение, он отрезал хороший кус яичницы, положил в рот и заел мягчайшим свежим хлебом.

- Ты маслом помажь, вкуснее будет, - посоветовала хозяйка. – Масло домашнее, ни в одном магазине такого не купишь.

Действительно, свежий хлеб, да со свежим маслом, да с горячей яичницей… М-м-м! Валерик и сам не заметил, как сметал все подчистую.

- Вот и молодец. Видно, хорошо у Лизки поработал. А сейчас давай почаевничаем, да и поговорим о том-о сем, о королях, о капусте… Да не смотри ты так на меня! Поди уж сообразил, что не такая я темная, как выгляжу. Про Лизку-то догадался или рассказать тебе?

- Догадался.

Действительно, секрет был невелик. Бабу Клаву знает весь поселок. И она уж наверняка знает каждого. Знает, кто чем живет, у кого какая радость, или какая беда. Сто процентов, есть и желающие просветить о последних событиях, так что о том, что Лизка матери душу изливала, наверняка в тот же день доложили. А потом простая логика – связать вместе пару фактов.

- Вот и хорошо. Значит, мозги у тебя все же имеются.

Разговаривая, старуха убрала столовые приборы, а взамен выставила изящные чайные чашки тонкого фарфора, розетки с вареньем, с медом, вазочку с конфетами. Сняла с пузатого чайника куклу-грелку и разлила по чашкам густой, крепко заваренный чай.

- Я сахара не держу, так что ты, вон, природными сластями пользуйся.

И сама тут же бухнула в свою чашку полную ложку душистого, прозрачного меда. Дождалась, когда гость сделает первый глоток и приступила к расспросам:

- Ну что, как там у Лизки прошло?

- Успех есть, - осторожно ответил Валерик. – Но я решил не делать все в один раз, опасаюсь. Все-таки мозг, как бы не напортить. Пусть постепенно все идет.

- Что ж, ты лечишь, тебе видней. Тебе, случись что, и ответ держать. Да не зыркай, никто тебя никуда не потянет. Перед собой, перед совестью своей отвечать будешь.

- А как надо было?