Основы человечности для чайников (СИ)

— Или, — согласился Тимур. — На всякий случай будь осторожна.

— Куда уж осторожнее, — развела руками Ксюха. И, конечно, немедленно запнулась за обломок кирпича и чуть не грохнулась на ровном месте. Голову всё ещё слегка вело.

— Нашёл! — провозгласил парень теперь-уже-снова-с-ножиком.

— Ну, мы пойдём тогда. — Солист нерешительно улыбнулся. А потом вдруг шагнул вперёд и протянул руку. — Вован. Ну, то есть, Володя. Извините, если что.

— Тимур. — Историк пожал руку и улыбнулся в ответ. — Да всё нормально. Только больше так не делайте, лады? И от Буранова держитесь подальше.

— Ага, — кивнул неудавшийся гопник.

И ушёл.

И остальные тоже.

Глава 12. Тимур с разных ракурсов

Парни уже несколько минут как скрылись за гаражами, а Тимур так и продолжал стоять. Даже пальто не застегнул и очки у Ксюхи не забрал.

— Как же оно меня всё… — наконец с чувством начал он. Потом осёкся, словно вспомнив, что при детях явно не положено произносить то, что он только что хотел произнести. Глубоко вдохнул. И выдал на выдохе такую матерную тираду, что школьная директриса упала бы в обморок, услышав подобное от одного из своих любимчиков.

— Тимур Игоревич, — восхищённо протянула Ксюха.

— Извини, вырвалось.

— А вы можете мне это записать на память? Или лучше в аудио надиктовать. Буду переслушивать в особо тяжёлые моменты жизни.

— Судя по всему, чувствуешь ты себя уже лучше.

— Ну, в общем, да. — Даже врать не пришлось, потому что «лучше» — понятие относительное. Смотря с чем сравнивать. Если с периодом слепоты, глухоты и полнейшей беспомощности — то уж точно лучше, а если с общим состоянием по жизни… ну, тоже сойдёт. Выспаться бы, и к утру будет совсем нормально.

Однако Тимура ответ чем-то не устроил.

Он внимательно оглядел Ксюху с головы до ног, потом наконец-то забрал у неё очки и оглядел снова. Заглянул в глаза. Потом ощупал: самым натуральным образом зарылся пальцами в волосы, прошёлся ладонями по плечам, спине и бокам…

И замер, напряжённо разглядывая в полумраке свою руку.

На кончиках пальцев что-то темнело.

— Это… — Ксюха пригляделась. Тёмное едва заметно отливало красным. — Это что, кровь?

— Похоже на то. И, видимо, твоя.

— Да откуда?

— От верблюда! А ну-ка повернись! Снимай куртку!

— Может, это вы во время драки где-то испачкались?

Тимур, не дождавшись, сам рванул молнию на косухе, рывком вытряхнул из неё Ксюху и потянулся к толстовке.

— Не надо! — запоздало среагировала Ксюха. Хотя и сама уже чувствовала, что мокрое и липкое под футболкой — это не пот. Или не только пот.

— Ксюш, не время стесняться. Я только посмотрю.

— Я не стесняюсь, просто…

Просто там татуировка!

О существовании которой Тимур вообще-то и так знает, а если спросит Фёдора, то узнает и о расположении, и об узоре, но всё равно как-то неловко.

А ещё Тимур — не бабушка. То есть он не начнёт орать, что Ксюха — криворукая дегенератка, ходячее наказание, и нечего было шляться в темноте за гаражами, так что сама виновата, и всякое такое.

Не начнёт же, да?

Это же Тимур…

— Ксюша, пожалуйста!

— Здесь холодно. И мне не больно, честно. И смотреть не надо, ничего интересного там нет.

— Не верю.

— Во что именно?

— Фролова! — Тимур почти прорычал это злополучное «Фролова» и дёрнул толстовку вверх, до самых подмышек, проигнорировав все попытки сопротивления. — Прекрати ёрничать. И трястись тоже прекрати, я рассмотреть не могу. Или правда холодно?

Холодно не было, было страшно.

Страшно ещё и потому, что, стоя по стойке смирно с задранной толстовкой, Ксюха никак не могла увидеть то, что старательно изучал Тимур, подсвечивая себе мобильником. Представить, правда, могла. Не зря же этот мужик ей чем-то в бок тыкал. Нажимал вроде не сильно, но кто его знает, мог и поцарапать ненароком.

Например, в тот момент, когда в гараж её оттолкнул.

Наверняка же неудобно было толкать с ножом в руке. Или не с ножом. А чем он её тогда? Когтями?

Интересно, могут ли оборотни превращаться частично? Например, отращивать когти, находясь в человеческом обличье? Надо будет у Людвига спросить при случае.

— Ну, в целом ничего страшного, рёбра не просвечивают, — постановил Тимур, закончив осмотр. — Больше на царапину похоже, но глубокую, кровь всё ещё подтекает. Сильно болит?

— Вообще не боли… Ой! А давить-то зачем?

— А врать зачем?

— Так правда же не болит. Если не давить.

В общем-то, действительно не болело. Осенний ветер холодил голую кожу, снова начала чесаться татуировка, ныло плечо, ушибленное о гараж, а царапина на боку просто слегка ощущалась, да и то если сосредоточиться.

— У тебя пластыря с собой случайно нет?

— Случайно есть. И ещё всякие штуки для ухода за тату, Фёдор надавал.

— Думаю, хватит пока и пластыря. В травмпункте всё равно заново залепят. Не помнишь, кстати, где он у нас? Хотя ладно, без разницы, на такси поедем.

— А? — Ксюха, увлечённая выковыриванием лейкопластыря из недр сумки, среагировала не сразу. — Зачем травмпункт? Не надо никакого травмпункта, и такси не надо. Ты же сам сказал — это просто царапина, само пройдёт.