Основы Этики (ЛП)

Даже такие дефиниции развенчаны аналогично. Будто ничто существующее не плохо, верится только затеоретизировавшемуся. Боль и вражда, зависть и жестокость явно существуют и недостачами каких-нибудь их противоположностей не являются. Для моралиствующего же метафизика такие состояния тождественны бессознательности мидии. В действительности вера в хорошество существующего предвзята в пользу оптимизма. Не менее разумно предположить обратное. Будто всё сущее в целом является плохим, а хорошо только несуществование, будто живём в наихудшем из миров. Видать, этого придерживается буддизм. Очевидно, что неправильно, хотя противоположная точка зрения — глупость неменьшая.

§11

Получается, степень хорошества предмета не выясняется через исследование, чтó существует, а чтó нет. Отсюда неверность этики соцдарвинизма, будто бы выживают лучшие. Якобы всё, что новее, находится на более высокой ступени развития — в том числе нравственного. Истина в силе, внутривидовой борьбе мешать нельзя. Хорошество мерится успехом, а всё, что выживать не помогает, — это бесполезный балласт. Очевидна в этой теории безосновательность. На развитие Вселенной этические законы не влияют. Не меньше вероятности предположить, что развитие направлено с лучшего состояния в худшее. Разве что низшие животные существовали раньше высокоорганизованных, а культурные народы всегда губили дикие. Но разве превосходство позвоночного над амёбой или горожанина над истребляемым этично? Эволюция клала на этику. Вообще, зачем об эволюции беспокоиться, коли что ни делается, всё к лучшему? Пускай даже негры либо китайцы когда-нибудь изгонят европеоидов, — победителей же не судят.

Вообще говоря, неизбежность не признак хорошества, как и невозможность не признак плоховатости. На практике злиться на неизбежное глупо, но в теории решать этические вопросы за нас миру позволять нельзя. Наверняка существующие предметы одни хорошие, другие плохи, но по скудости нашего знания Вселенной судить о преобладании хорошества сейчас или в будущем нельзя. Не знаем основания ни к оптимизму, ни к пессимизму. Всё, что про Вселенную знаем, говорит об уравновешенности хорошества-плоховатости. Но вполне вероятно, что неизвестная часть мира намного лучше либо хуже знамой.

Правильное и неверное

§12

Вопрос о (не)правильности поведения для моралистов основной. Столь узкий кругозор у моралистов — из-за применения слова хорошее для понятий различных. Для похвального поведения с одной стороны, для всего, хорошего самого по себе, — с другой. Неоднозначное слово запутывает и маскирует отличие между средством и целью. Поэтому буду говорить о поведении как о (не)верном или (не)правильном, а хорошим обозначу всё, про что писал в §§4–11.

В обыденной речи понятие правильного неоднозначно тоже. Если не держаться выбранного значения слова, можно дойти до логического парадокса. Но подмена понятий низложима словесно же.

Судя поступок, одни моралисты держатся теоретической методы одной, другие — другой, не склонные же к теоретизированию придерживаются двух одновременно. С одной стороны, моралисты-утилитаристы судят о правильности поступка по степени хорошества последствий. По другой методе моралисты-интуитивисты руководствуются максимами морального сознания. Мне же думается, нужно два подхода соединить. С одной стороны, человек прав, если пытается вызвать наилучшие последствия, с иной — плевать на последствия, лишь бы спокойна совесть. (Есть определения правильности другие, но не столь важные.) Сначала рассмотрим идею правильности вторую.

§13

Нужно задуматься, требования нравственного чувства — это что? Определить его как оценку поступка (не)правильным — оказаться в порочном кругу. Нужно тогда сказать, что нравственное чувство суть эмоция одобрения поступка; что когда при совершении готовящегося поступка чувствует одобрение вершитель, это деяние — правильное. Есть идея, что нужно слушаться велений сердца, сторониться мерзостей.

Но, конечно, предложить идею можно другую. Понятие правильность определить иначе. Не через эмоцию одобрения, но через суждение одобрения. Которое способно быть истинным или ложным. Ибо думается, что задобриваемая совесть иногда неправа. Что на каком-нибудь уровне сознательности поступок одобрять не следовало. Осуждение действующему для успокоения своей совести невозможно, будь задействована лишь эмоция. Грешить можно не против эмоции, но против истины, против суждения. Зачем иначе морализаторство, раз одобряемое всегда правильно? Самоодобряему что возразить? Каждому думается, что когда поступок одобряемый человеком одним и неодобряемый человеком иным, один ошибается — здесь не речь об эмоции. Один одобряет устрицы на завтрак, а другой сие неодобряет, и глупо говорить, если речь об эмоции, про чью-то неправоту.