Основы философии

Этот новый статус бывшего «школьника-студента» оказывается чрезвычайно многогранным и насыщенным: выпускник высшего учебного заведения попадает в паутину законов, постановлений, указаний, плановых заданий, должностных инструкций, систему служебных, бытовых и семейных отношений и многого другого, от чего можно растеряться. Не случайно для молодого специалиста первые годы на производстве оказываются самыми трудными. Эти трудности обусловлены не только тем, что ещё слабо знаешь производство и все сопутствующие условия, а в основном тем, что недостаточно знаешь себя, свои возможности и способности. Как в своё время школа и вуз предъявляли к школьнику и студенту определённый кодекс требований, так и активная производственная или общественная деятельность предъявляют свой «кодекс». Но школьник и студент утверждают свой статус добросовестной учёбой, личным поведением, тогда как статус специалиста гораздо сложнее и ответственнее: он вплетён во всю паутину общественной жизни, где порой не всё от него зависит, его знаний и усилий, а «улица полна неожиданностей».

Отсюда и вытекает та множественность учебных дисциплин, которые осваивает студент: вуз обязан подготовить своего выпускника ко всем неожиданным поворотам в социальном статусе специалиста. Но даже «краснодипломного» студента жизнь заставляет доучиваться и переучиваться, поскольку никакая учебная программа не в состоянии предусмотреть всех жизненных ситуаций, которые встречаются на пути деятельного бытия. Приходится постоянно анализировать, оценивать, принимать нестандартные решения. И если через два – три года специалист почувствовал себя уверенным, довольным работой (а работа «довольна» им), значит, найдено достойное место в жизни, т.е. специалист утвердился в своей социальной нише. Если всё получилось с точностью до наоборот – значит, предстоит начинать жизнь с «белого листа». Такое бывает...

Всё написанное выше – это наше повседневное бытие, в котором мы буквально купаемся вне зависимости от того, желаем мы этого или нет. Но сложности нашего существования дополнительно обременены тем, что мы постоянно размышляем, анализируем, соотносим увиденное, услышанное с нашим «Я» – мыслями, чувствами, идеалами, планами и др. Гегель писал, что только животные – чистые физики, а человек по природе своей – метафизик, т. е. философ. Поток мышления водит нас по всей Вселенной и даже выше, мы с равным успехом можем анализировать бытие соседа по лестничной площадке или размышлять о духовном состоянии российского общества, задуматься о будущем всей цивилизации или судьбе своих детей, о смысле и назначении человеческого бытия вообще. В этих и подобных размышлениях мы в основном натыкаемся на вопросы, ответы на которые нам не найти ни с помощью реторт химика, ни с помощью серпуховского синхрофазотрона, ни оптических приборов, ни путем использования математических формул – никак!

Космология и космогония дают нам реальные представления о Вселенной и Земле, физика раскрыла строение атома, биология анализирует функционирование живой клетки, социология выявляет процессы общественной жизни, психология подбирается буквально к «душе» человека. Мировая цивилизация накопила гигантские знания о всех сторонах бытия, однако потребность в философии не отпала.

Размышляющему о жизни рядовому обитателю нашей планеты нет дела ни до миллионов и миллиардов лет существования Земли и всей Солнечной системы, ни до первой живой клетки первичного Мирового океана; он меряет жизнь своим временем, своими делами, своими проблемами, сугубо индивидуальным восприятием окружающей действительности. При элементарном владении положениями естествознания можно понять дерево, камень, воду, но какая формула поможет понять, почему сильный обижает слабого? Почему богатый третирует бедняка? Почему на уровне теории все хорошо знают, «что такое хорошо, и что такое плохо», а в практической жизни чаще всего поступают наоборот? Добро и зло – не открытие XXI века, они идут рядом с человечеством сквозь все столетия и тысячелетия. Так, уже в древнеегипетской мифологии душа покойника во время взвешивания её Осирисом клялась в отсутствии за собой таких грехов, как причинение насилия кому-либо, воровства, прелюбодеяния, не была причиной слез другого и т.п., всего, в несовершении сорока двух тяжких поступков, помыслов, богохульств. Библейские заповеди Моисея появились значительно позже и, надо полагать, не без влияния морального кодекса египтян.