Основы философии

Подход Гегеля к природным и общественным явлениям, как следует из уже показанного, насквозь идеалистичен, но фактическая картина описания реальности поражает читающего его произведения: он энциклопедист, человек, стоящий на вершине естествознания и вообще научной мысли своего времени, бывший в курсе географических и этнографических открытий, теорий и гипотез своего времени. Его абсолютный идеализм насыщен естественнонаучным и историческим материалом. Гегель стремится всюду проследить связи и переходы, закономерности развития, будь то природа, общество или субъективное сознание. Читать Гегеля – это окунуться в умственную и социальную атмосферу начала XIX столетия, атмосферу юности буржуазии, когда общество словно заново проснулось, отреклось от прежних кумиров и воззрений, увидело окружающий мир полным жизни и динамичного напряжения.

Гегель вошел в историю как автор диалектического метода мышления. Хотя сам термин «диалектика» был известен ещё с античных времен, но Гегель превратил диалектику в науку, хотя и на идеалистической основе. Как уже было показано ранее, для Гегеля подлинной диалектикой обладает абсолютный дух, а человеческое мышление его повторяет. Только диалектическое мышление, полагал Гегель, способно постичь противоречивую сущность Абсолюта, которая составляет его природу и движущую силу. Отсюда и совет Гегеля: чтобы понять какое-либо явление, нужно раскрыть его противоречие, показать его развертывание. Потому на диалектику Гегеля рациональнее смотреть как на преимущественно идеалистическую, поскольку Гегель не отрицал и объективную диалектику, хотя она подчинена диалектике высшего порядка – диалектике духа и его действительного органа – сознания. Он не обошел молчанием и диалектику индивидуальной духовности, когда засилье превращается в протест, печаль – в радость, гордыня оборачивается падением, скорбь сменяется улыбкой. Под этими словами мог бы подписаться и материалист.

Как свидетель бурной эпохи рубежа двух столетий, Гегель не обошел молчанием и социальные вопросы, волновавшие в то время общество. Но если французы лозунг «Свобода!» вынесли на площадь, то Гегель свободу делает свойством Абсолюта, а следовательно, и нашего сознания. Молодые последователи Гегеля были готовы объявить гегельянство знаменем социальной революции, но сам Гегель успокаивает их революционный пыл своими работами «Философия истории» и «Философия права». На просторах истории мировой дух уже не веселится в вакхических плясках, а «шествует», прокладывая путь всеобщему, закономерному, тотально-необходимому. Шествие духа по земле – это взлет и угасание цивилизаций, а свое «успокоение» дух находит в прусской монархии, формируя совершеннейшее общежитие.

В нормальных условиях формой проявления «всемирного духа» является гражданское общество с его закономерным укладом жизни, формами политического правления, мудростью законодателя и правителя. Гегель уловил дух «тройственного союза» европейских монархов и повышение роли в нем прусской монархии, отодвигающей на вторые роли «далекую Московию». Для Гегеля прусские социально-политические порядки становятся образцом общежития, а главный пруссак Вильгельм II – выразителем всемирного духа (хотя в 1806 году он назвал всемирным духом Наполеона, когда увидел его вступающим в Йену). В теоретических построениях Гегеля берлинского периода его творчества, посаженное им когда-то «дерево свободы» окончательно засохло, а потому отыскивать в его философии «дух революции» можно лишь при условии, если обламывать от цельного дерева гегельянства отдельные ветви, поскольку Гегель двигался от юношеского энтузиазма к зрелому консерватизму по мере того, как все глубже узнавал людей и жизнь.

Однако нельзя не признать, что теоретическое наследие Гегеля – ярчайшая страница в истории мировой философской мысли. Гегель мыслил масштабно, оперируя предельно широкими обобщениями, отточенностью формулировок; его в общем-то тяжеловесный язык местами сам превращается в «вакхического бога». Не случайно Герцен, когда познакомился с оригинальными работами Гегеля, сравнил знакомство с гегельянством с выходом парусника в открытое море, когда кругом открываются «такая глубина, ясность». Ленин, основательно засевший за Гегеля в 1914 году, настойчиво советовал всем марксистам изучать Гегеля, хотя позже, в своей социально-политической практике, забыл гуманистическую направленность гегелевской философии, а настольной книгой пролетариата стал Коммунистический манифест.