Основы философии

В IV в. диалектическое мышление берется на вооружение «платными учителями мудрости» – софистами. Софисты превратили диалектику из искусства отыскания истины в искусство ведения споров, диспутов, в искусство остроумной насмешки, способной смутить оппонента и вызвать смех толпы. Такая «мудрость» имела в тот период большое значение, поскольку острословие, умение выдать ложное за истинное были в почете. Слово «софизм» стало синонимом умения построения словесной казуистики. Так выглядит простейший пример софистических аргументов: корова имеет рога, лошадь – нет. Архелай также не имеет рогов, значит, он – лошадь. Эти многочисленные споры по актуальным злободневным вопросам жизни стали особенно популярными в период угасания афинской демократии, конкуренции новых лидеров за авторитет в глазах сограждан, когда можно было прослыть великим не за счет «мудрости», а только острословием, и стали называться диалектикой («диалего» – спорю). Так что вошедшее в современное философское мышление понятие «диалектика» не имеет ничего общего с первоначальным смыслом этого слова.

В период средневековья диалектику, близкую по смыслу и сути диалектике софистов, стали использовать философы-схоласты (учителя философии, преподававшие свой предмет в богословских учебных заведениях). Задача схоластов – подготовка кадров священнослужителей, в которых постоянно нуждалась католическая церковь. Но между древними софистами и средневековыми схоластами имелось существенное различие: софисты были свободны в поисках аргументации отстаиваемых ими «истин», обладали гибкостью мышления; схоласты могли опираться только на непререкаемые «истины»: Библию, святоотеческую литературу, постановления Вселенских соборов. Для схоластов настоящими проблемами стали споры, к примеру, о том, сколько чертей могут уместиться на острие иглы, телесны ли ангелы, как понимать «райское блаженство», когда душа бестелесна, и многое подобное.

Но в этих схоластических спорах порой всплывали наружу и серьезные проблемы: как оправдать наличие зла в божьем мире, когда Бог всемилостлив? Почему Бог, помещая в раю «запретное древо познания добра и зла», не предвидел того, что высшее его творение – Адам и Ева – «вкусят» запретные плоды, введя тем самым в первородный грех всё последующее человечество? Для устранения этих и подобных «щекотливых» для Церкви вопросов в русле догматического богословия разрабатывается новый раздел теории – теодиция, которая призвана объяснить и божественное «незнание», и дать оправдание наличию страданий в мире, поскольку человек обладает дарованной ему Богом свободой воли, но формирование этого раздела богословия произошло уже в Новое время, а средневековым схоластам «теодиция» оказалась непосильной.

Слово «схоластика» вошло в современный язык как синоним словесной шелухи, пустых прений, которые заранее обречены на провал. Схоластические споры едко показал Г. Гейне в своем сатирическом стихотворении «Диспут». Оно начинается словами: «Заливаются фанфары в замке города Толедо. Толпы пестрые стекались на духовную беседу...». Сюжет стихотворения – спор христианина и иудея о том, какой рай лучше, христианский или иудейский. Спорящие не убедили друг друга, каждый остался при своем мнении, хотя, аргументируя свои концепции, дошли до личных оскорблений и проклятий друг друга. Присутствовавшая в качестве арбитра диспута испанская инфанта не стала определять победителя, заметив только, что диспутанты в конце спора стали оба «дурно пахнуть». Негативно оценивал период схоластики не только открытый безбожник Гейне, но и такой глубокий мыслитель начала XVII в., как Ф. Бэкон. Он смотрел на века господства схоластики, как на «мертвый сезон» в духовной жизни Европы, поскольку схоластика ничего не дала для познания мира, ничего не сделала для развития науки, умертвила все рациональное, что было в наследии древних мыслителей.

Подобное отношение к схоластике – это теоретическая крайность. Схоласты углубили формальную логику Аристотеля, разрабатывали понятийный аппарат философского мышления, требовали понятийной однозначности используемых в диспутах определений. Они же первыми обратили внимание на гибкость и многосторонность самого процесса мышления. Схоласты подготовили почву для появления и развития таких наук, как математика и механика, поскольку именно эти науки с наибольшей полнотой раскрывают наличие в мире «абсолютного механика» – Бога. Схоласты поставили ряд философских проблем, в том числе вопрос о соотношении «универсалий» (общих понятий в нашем сознании) и объективных предметов, нашими понятиями выражаемых. По отношению к этой проблеме целых два столетия схоласты делились на номиналистов и реалистов, когда первые доказывали, что понятие – это только имя, название того, что объективно находится в мире, вне нашего сознания; реалисты, наоборот, доказывали, что всё то, понятие о чем есть в нашем сознании, обязательно существует, иначе самого бы понятия не было.