Лишь с наступлением «века разума» философия всерьез стремилась понять, осмыслить законы общественной жизни и законы общего хода развития истории. Идею высшего «промысла» уже никто не поднимал и не отстаивал. Все теории вращались вокруг раскрытия «человеческой» составляющей в исторических событиях и в крупных общественных переворотах. Двуплановость человека (наличие материальной жизни – труд, семья, производство, торговля и др.; а также духовной составляющей человеческого бытия: знания, моральный мир, мотивы деятельности, волевое начало, даже психологические черты характера правителей) была подвергнута внимательному анализу. Не было забыто и влияние природно-климатических особенностей в развертывании ареалов ранних цивилизаций и их последующего воздействия на историю.
В результате этих затянувшихся исканий были получены и определенные результаты, которые прочно вошли в историческую науку. Во-первых, была нащупана идея исторической закономерности; во-вторых, была показана важная роль в истории материально-трудовой деятельности, приведшей к разделению общества на классы и появлению частной собственности; в-третьих, много внимания было уделено раскрытию важной роли третьего сословия (трудящихся) в историческом процессе, что было вполне закономерно на фоне разворачивающихся в Европе буржуазных революций. А позже эта мысль получила завершенное выражение при раскрытии роли народных масс и личности в истории.
Одновременно с этим примеры Кромвеля (в Англии) и Наполеона (во Франции) давали пищу и для создания теорий иного рода: история развивается «по произволу» великих личностей, которые увлекают народ своим энтузиазмом, обещанными идеалами, то есть направляют историю в нужное для них русло. В этом направлении, развивая теоретические искания, авторы порой доходили до крайностей: история той же Франции рисовалась как история дворцовых интриг, амурных увлечений французских королей, их настроения от встречи с очередной любовницей. (Примером серьезного отношения к этим концепциям могут служить «исторические» романы А. Дюма типа «Трех мушкетеров», где художественно-убедительно показано, как история Франции висела на кончике шпаги Д’Артаньяна и ревности Ришелье).
Двухвековые теоретические искания привели к оформлению двух основных историко-социальных концепций: материалистической (ее полнее всего выразил граф Сен-Симон) и идеалистической, построенной Гегелем, вытекающей из его системы абсолютного идеализма применительно к обществу. Сен-Симон полагал, что определяющее значение в истории имеют «индустрия» (под которой он подразумевал все виды экономической деятельности людей) и соответствующие ей формы собственности и классы.
Каждая общественная система, согласно Сен-Симону, развивает постепенно и до конца свои идеи и господствующие формы собственности, после чего эпоха созидательная, «органическая» сменяется «критической», разрушительной эпохой, ведущей к построению более высокого общественного строя. Таким образом, в социологической системе Сен-Симон сделал первый шаг по пути рассмотрения общественных явлений как различных сторон закономерно развивающегося целостного организма (Н. Застенкер). «Историю Гегель рассматривает в целом как «прогресс духа в сознании свободы», который развертывается через «дух» отдельных народов, сменяющих друг друга в историческом процессе по мере выполнения своей миссии. Идея объективной закономерности, прокладывающей себе дорогу независимо от желаний отдельных лиц, нашла свое превратное отражение в учении Гегеля о «хитрости мирового разума», пользующегося индивидуальными интересами и страстями для достижения своих целей» (Э. Ильенков). Идея Сен-Симона получила окончательное завершение в учении Маркса об истории как закономерной смене общественно-экономических формаций и устремленности истории к построению коммунистического общества, а гегелевская концепция хода исторического процесса нашла отзвук у Фейербаха, для которого история человечества – это история развития индивидуального религиозного чувства и формируемого на этой основе морального мира.
Природа как естественное условие существования и развития общества