Основы гипнологии: основы психофизиологии и пр.

Вряд ли какая-либо из современных естественных и медицинских наук обладает фактами, которые так бесспорно подтверждают материалистическое понимание проблемы «мозг и психика», чем психофармакология. Как говорит само название этой науки, она является своеобразным синтезом двух греческих слов: психе — душа и фармакон — лекарство.

Первое из них относится к характеристике мира человека — психической деятельности сознательных существ.

Второе из них отражает определенный класс веществ, имеющих строго заданные химические свойства и поддающиеся точному научному исследованию и объективной регистрации.

Этот столь необычный «союз» духа и материи в предмете психофармакологии говорит о глубочайшем внутреннем единстве психики и мозга.

Для определения в эксперименте психотропного эффекта того или иного лекарственного вещества нужно выбрать объективные показатели деятельности организма, которые можно регистрировать при помощи современных естественно-научных методов, используемых во многих областях знаний.

В качестве таких объективных показателей действия психотропных лекарств психофармакология использует поведенческие и эмоциональные реакции, биоэлектрическую активность мозга, вегетативные и гормональные реакции и биохимические изменения в различных образованиях нервной системы.

Такой методологический подход связан с вопросом, в какой степени по изменениям отмеченных выше показателей мы можем судить об изменениях субъективных переживаний человека, которые мы непосредственно не можем наблюдать и объективно регистрировать.

На пути решения этой интересной проблемы психофармакологии встречается с рядом вопросов принципиальной важности.

Самым существенным из них является философско-теоретический, сближающий психофармакологию как медицинскую науку с философией и психологией. Это вопрос о единстве психических и физиологических процессов в деятельности мозга.

Непосредственно с ним связан вопрос о возможности найти явления в деятельности нервной системы, которые в той или иной степени являются одновременно и психическими и физиологическими. Такими феноменами являются обобщенные синдромы психопатологических состояний больных (страх, депрессия и др.).

Все указанные выше медицинские науки достигли замечательных успехов, которые, казалось бы, бесспорно подтверждают мысль о том, что мозг является органом человеческой пси-

И вот на этом фоне достижений современной науки выступают крупные ученые-физиологи и известные философы, которые подвергают сомнению идею о том, что мозг является органом психической деятельности человека и животных.

Известный нейрофизиолог Экклс (1978 г.) на основе ряда рассуждений приходит к выводу, что мозг не является органом психики. В этих выводах он опирается на декартовский дуализм «духа и тела».

Свою позицию он называет триалистическим интеракционизмом и непосредственно связывает ее с идеями Декарта.

Однако, добавляет он, эти идеи развиты «с учетом достижений философии и науки с XVII в. до наших дней».

Экклс, Поппер (1977 г.) и другие сторонники «интеракционного триализма», например, считают, что идеальное, в виде философских идей, ценностей человеческой культуры, научных истин и т. д., существует независимо от отдельного индивида и имеет характер объективно существующей информации.

Этот «третий мир» существует наряду с «первым миром», объективной реальностью, к которой относится и мозг как часть природы, и со вторым — мировоззрением (наши субъективные переживания). Раз мир идей, художественных ценностей и т. д. существует независимо от отдельных индивидов, то он, следовательно, не является функцией человеческого мозга, осуществляющейся под влиянием объективной реальности.

«Третий мир» — мир идей, логико-категориальные формы мышления, научные понятия, художественные ценности и т. д. — лишь взаимодействует с нашим мозгом, но не является результатом его деятельности.

К отрицанию роли мозга как органа психики В. П. Зинченко (1978 г.), например, приходит на том основании, что он ищет способ «введения психической реальности в основание существования живых существ». Как нетрудно заметить, этот подход существенно не отличается от истолкования Аристотелем «души» как «причины и начала живого тела».

При таком понимании сущности и онтологического статуса психики человека она может и не быть связана с деятельностью мозга. Ведь известно, что Аристотель помещал душу в сердце.

Другими путями, но к таким же теоретическим выводам пришел и Э. В. Ильенков (1979 г.), который писал, что психика может с «одинаковым успехом толковаться как вполне телесная функция вполне телесно понимаемой души, какому бы органу в частности эта функция ни приписывалась: сердцу, печени или мозгу».