Основы языческого миропонимания

Далее совершается акт посвящения и пересотворения:

Перстами легкими как сон,
Моих зениц коснулся он:
Отверзлись вещие зеницы.
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он,
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем.
Во грудь отверстую водвинул.

И вот, наконец, происходит возведение неофита в культовый статус:

Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли.
Глаголом жги сердца людей».

Шаманские духи

После «пересотворения» дух-покровитель (обычно шаман-первопредок) наделял новообращенного духами-помощниками или подсказывал, где их найти. Считается, что духами-помощниками шамана являлись умершие сородичи, главным образом шаманы-предки, имевшие обычно звериный или птичий облик, скорее всего, тотемного происхождения. У алтае-саянских тюрок — во всяком случае, у сагайцев, качинцев, шорцев, южных алтайцев, — духов-помощников шаману давали Ульгень и Эрлик, т. е. хозяева Верхнего и Нижнего миров, что является, видимо, относительно поздним новшеством. У кумандинцев и каракольских тувинцев шаман получал духов-помощников не после посвящения, а после изготовления бубна, но эти мелкие различия имели место в рамках одного общего сценария становления шамана.

Уменья, способности и сила шамана во многом зависели от количества и качества духов-помощников. У народов с неразвитым шаманством шаманы имели достаточно ограниченный набор духов. Шаманские духи сибирских эскимосов летом представлялись в виде касаток, зимой — в виде волков. Кроме того, сибирско-эскимосские шаманы во время камлании привлекали временных помощников, а именно души умерших родственников (Теин Т. С., 1981. С. 219–224). У чукотских шаманов в каждом конкретном камлании было задействовано обычно не более двух духов-помощников — чаще всего зверь и птица: горностай и орел, дельфин и ворон, — а иногда только одно животное (морж, олень) или только одна птица (ворон, орел) (Вдовин И. С., 19816. С. 209).

Однако, по наблюдениям В. Г. Богораз-Тана, в каждом отдельном камлании чукотские шаманы используют лишь часть своих духов. В целом же «духов бывает много. Так, в сказке о состязании двух шаманов шатер одного из них до такой степени обложен духами, что дух, посланный другим шаманом, не может найти отверстия, чтобы пробраться внутрь» (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 20). Если духов-помощников много и шаман хорошо справляется с ними, то камлание дается ему легко и приносит наилучший результат. После таких сеансов шаман выглядит спокойным и не ощущает физической усталости, даже если шаманское действие длилось сутки и более. «Почему я должен устать?» — говорили чукотские шаманы. — «Я ничего не делал. Все делали духи» (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 19).

Видимо, духи-помощники чукотских шаманов имеют своих генетических предшественников из числа личных или коллективных духов-охранителей, которыми владели всякий чукча и всякая чукотская семья.

Этих своих духов-охранителей чукчи носили на шее или привязывали к поясу: шкурки, черепа, клювы, перья и пр. У береговых чукчей это были фигурки (или отдельные частицы) морских животных (кита, дельфина, моржа) и морских птиц (чайки, гагары и др.) — Использовались и человекообразные изображения. «Чукчи верят, что эти охранители в случае нужды превращаются в соответствующих животных и оказывают требуемую помощь» (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 66, 49). Некоторые из этих фигурок были представляемы мужьями или женами своих владельцев.