Основы искусства святости, том 2

Для примера возьму времена более близкие, классические, именно укажу на суеверные обычаи и средства у греков и римлян. Чтобы оградить себя от враждебных демонов и дурного глаза, они с детства уже — о, коварство тех же демонов! — навешивали на себя изображение божества (fascinus*)(* фаллический амулет (лат.)), культ которого был возложен на девственниц-весталок (!), а состоял в непристойных словах, действиях и в изображении того, от познания чего девица превращается в женщину (отсюда ведет начало неприличие в показывании кукиша). Рекомендовалось также «сплюнуть на сторону» или три раза к себе в пазуху или выразиться крепко с упоминанием этого срамного божества. Так было более 2000 лет тому назад.

Но вот восклицание распропагандированных деревенских парней, рабочих, когда они толпой встречаются с духовным лицом, слышимое так часто у нас теперь: «Держись за пуговицу, поп идет!» Из обычно употребляющихся грубых выражений привожу единственно допустимый здесь вариант. Откуда это? Кто их выучил верить в предохранительную силу половых органов против злого влияния, которое в данном случае якобы распространяется — о ужас и кощунство! — священником? Диавол. Это пережиток только что упомянутых классических языческих времен, до сих пор сохранившийся в неприкосновенной чистоте и неизменности и неведомыми для науки путями переброшенный демонами из полуденных стран Эллады и Рима в нашу деревню, занесенную снегами, под 55° северной широты в Московской губернии, и в шалаши австралийцев, под субтропическое солнце, на другой конец земного шара. Или наоборот, что все равно.

Профессор В. Богораз (Тан) сообщает почерпнутые из австралийских рассказов дикарей сведения, как надо поступать при подобных же встречах с bappoma (некиими существами духовного порядка): «Как только заслышишь крики bappoma, надо тотчас остановиться и молча пере-138-

ждать, все время потирая рукою свои детородные части». Как у Церкви есть Священное Предание, так и у цивилизации есть тоже свое предание, передатчики и охранители которого — бесы.

Таким образом, эти скверные чудовищные выражения суть на самом деле «священные» «молитвенные» формулы, обращенные к срамным демонам. Христианин! Употребляя их, подумай, кому ты служишь вместо Бога, кому молишься, что ты делаешь. Ты не просто совершаешь легкомысленное дело, не простую грубую шутку допускаешь, слова твои не простое колебание воздушных волн. Но ты произносишь — хотя, несчастный, и не веришь в это — страшные заклинания, ты накликаешь и привлекаешь гнуснейших бесов, ты в это время сатане приносишь противоестественную словесную жертву. Ты делаешься, посредством самых смрадных приемов, колдуном, магом, чародеем, быть может не зная и не хотя того. Однако дело остается делом — и бесы тебя окружают и рукоплещут...

Сквернословие встречается не только в устной речи, но и печатном виде — у писателей, а в среде малограмотных порождает так называемую «заборную литературу». И этот вид порока — не только отличительная особенность нашего времени, но существовал всегда и везде. Это и понятно, если принять во внимание, что было сказано выше о происхождении сквернословия.

В древнем мире «заборная литература» была распространена не меньше (по качеству и по количеству), чем у нас. Порча стен красивых, побеленных известью или беломраморных домов древних Эллады и Рима, стен, представлявших такой удобный материал для письма, приводила часто хозяев в отчаяние и заставляла их вывешивать следующие объявления: «Прошу здесь ничего не писать». Подобные же предупреждения красовались в общественных местах, потому что и они не были застрахованы от похабников⁶. Бесстыдными надписями прохожие иногда исчерчивали всю стену дома, так что из самих проходящих уже некоторые возмущались до глубины своей языческой души и сами в свою очередь прибавляли новую надпись, изливая в ней свое негодование. Одну из таких помпеянских надписей (в стихотворной форме даже), где автор удивляется, как еще вся исписанная каменная стена одной базилики от стыда не разрушится, я приведу здесь:

-139-

Admiror, paries, te non cecidisse [ruinis?]

Qui tot scriptorum taedia sustineas *.

(*Я удивляюсь, стена, что ты не разрушилась, выдерживая мерзости стольких писак (лат.))

То же самое двустишие читается на стенах большого театра и амфитеатра Помпеи⁷. Если принять во внимание еще «кое-что», показываемое в последней «любителям» -туристам в закрытых шкафах, то никто из добрых христиан не

удивится, что население развратных городов Геркуланума и Помпеи, которое, предупрежденное сперва страшным землетрясением (5 февраля 63 года до Р. X.) о необходимости покаяться, не вняло этому, но, обстроившись едва ли не красивее прежнего, зажило еще хуже и было окончательно истреблено, подобно Содому и Гоморре, гневом Божиим⁸ чрез извержение Везувия и навсегда погребено под его

9

пеплом и лавою .