Не могу удержаться, чтобы не прервать рассказ. Сколько действительной любви в этих словах преподобных подвижников: «Окажи любовь»!.. Не забудем, что дело происходило на переломе VI и VII веков, когда монашество и подвижничество еще имело в своей среде величайших святых и аскетов и когда поразительные подвиги самоумерщвления находились у всех перед глазами. В обители преп. Серида спасались в это время такие славные отцы, как Варсонофий Великий и Иоанн, называемый Пророком. Сам настоятель обители был известный во всей Палестине подвижник. И однако, несмотря на все это, какая у них мягкость, отзывчивость, сколько ласки и снисходительности по отношению к немощным братиям, при суровой строгости к себе! Они не каждый день и помалу ели черствый хлеб, а для других: «Окажи любовь... бери сколько хочешь и чего хочешь». Не наелся на трапезе, ешь после... И — «сколько желаешь»... Не поставляли, значит, особой добродетели в морении других голодом, хотя бы и в целях подвижничества, и не осуждали, если человек не мог вынести тяжести монастырского искуса. Но всячески облегчали ему путь спасения. Лишь бы он не отчаивался и не падал совершенно.
«Проведя таким образом несколько дней, брат этот опять приходит и говорит мне:
— Прости меня, отче, я снова начал красть. Говорю ему:
— Зачем же? Разве келарь не дает тебе, чего ты хочешь?
— Да, прости меня, он дает мне, чего я желаю, но я стыжусь его.
— Что же, ты и меня стыдишься? -Нет.
— Итак, когда хочешь, приходи и бери у меня, но не кради, — сказал ему, ибо у меня тогда была должность в больнице. И он приходил и брал, что хотел.
Но через несколько дней он опять начал красть и пришел со скорбью и сказал мне:
— Вот я опять краду.
-196Я спросил его:
— Зачем, брат мой? Разве я не даго тебе, чего ты хочешь?
— Нет, даешь, — отвечал он.
— Что же, ты стыдишься брать у меня? -Нет.
— Так зачем же ты крадешь?
— Прости меня, сам не знаю, зачем, но так просто краду. Тогда я сказал ему:
— Скажи мне, по крайней мере по правде, что ты делаешь с тем, что крадешь?
— Я отдаю это ослу, — отвечал он.
И действительно, оказалось, что этот брат крал куски хлеба, финики, смоквы, лук и вообще все, что он ни находил, и прятал это — одно под свою постель, другое на ином месте, и наконец не зная, куда это употребить, и видя, что оно портится, он выносил это вон и выбрасывал или отдавал бессловесным животным.
Вот видите ли, что значит обратить страсть в навык? Видите ли, какого это достойно сожаления, какое это страдание?.. И хорошо сказал авва Нистерой: "Если кто увлекается страстью, то он будет рабом страсти. Благий Бог да избавит нас от злого навыка..."»
III.
горнему. «Как пес привязан цепью, так и многостяжательный, — по выражению
22
преп. Нила Синайского , — связан попечениями».
Страсти, которыми связывает человека сребролюбие, самые злые. Так,
23
непременными спутниками всякого корыстолюбца являются
вает даже так, что человек, отказавшийся в миру от целого состояния, после, в монашестве, дрожит над ничтожным карандашом, английской грошевой булавкой, не понимая, что впадает в еще более гнусное состояние, чем было прежде (ибо предмет-то пристрастия несравненно презреннее), и совершенно забывая ту высокую цель, ради которой он вышел из мира и посвятил себя Христу.
Отсюда же происходят