Основы истинной науки - Книга 2-я СОСТАВ ЧЕЛОВЕЧЕСКАГО СУЩЕСТВА, ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ. И. А. Карышев

Много странного пришлось видеть и слышать Виктору Гюго. В его комнатах раздавались непонятные звуки, слышались стуки в стене. Иногда, без малейшего ветра, бумаги сами собою передвигались по столу. Карл и Франц Гюго слышали те же звуки из соседней комнаты. Раз ночью г-жа Гюго проснулась в темноте, хотя она отлично помнила, что, ложась спать, она не погасила свечки, -спрашивается, кто же потушил её? 22 февраля Виктор Гюго случайно вошёл поздно вечером в залу, два окна которой выходили на улицу. Камин был погашен, ламп и свечей на столе не было, прислуга вся спала; затем он прошёл в свою комнату, лёг и заснул. В ту же ночь в два часа вернулись домой.

Карл и Франц Гюго, и с удивлением увидели, что зала освещена и не только топившимся камином, а на столько ярко, что казалось, как будто зажжены ещё и канделябры. Крайне пораженные, они хотели отворить дверь, ведущую в залу, но она оказалась запертою.

При этом случае в Journal de f'Exil» (дневник изгнания) впервые упоминается о столоверчении. Карл Гюго, удивлённый столь необычайным явлением, попробовал вопрошать стол. Дух, проявившийся на первом сеансе, назвался «Белой женщиной» и объявил, что о дальнейшем он сообщит не иначе, как только на улице в три часа утра. Виктор Гюго, кому это было сказано, не отличаясь храбростью, нашёл, что время и место свидания крайне неудачно выбраны, и остался дома; остальные члены семьи последовали его примеру. Ночью, когда Виктор Гюго ещё сидел, по своему обыкновению, за своим письменным столом, вдруг раздался сильный звонок; мгновенно он вспомнил о «Белой женщине» и, посмотрев на часы, убедился, что было ровно три часа утра. «Привидения очень пунктуальны»! воскликнул он и с этих пор стал ощущать некоторое волнение, ему сделалось как-то не по себе. Приводим следующий отрывок из его разговора с близкими.

Виктор Гюго. Прежде я мог спокойно спать, теперь же при наступлении темноты я чувствую некоторый страх; просыпаюсь ночью не иначе, как с очень неприятной дрожью во всём теле. В спальне не редко слышу стучащих духов, а иногда и такие громкие звуки (он сильно стукнул по столу). Два месяца тому назад, когда «Белая женщина» ещё не бросала нам своего портрета, я не испытывал ничего подобного, теперь же, признаюсь, познакомился с чувством ужаса.

Г-жа Виктор Гюго. Ты всегда был таким. Когда умер Саксен-Кобург и к тебе вошла его огорченная мать с отчаянными рыданиями, ты так испугался её, что в продолжение двух недель не мог оставаться один при наступлении ночи; точно также преследовало тебя твое видение, когда ты писал «Последний день осуждённого»: ты долго не мог избавиться от образа старой женщины, явившейся, по твоему представлению, во сне осуждённому.

Огюст Ванери. Всё это превышает мое понимание, я думал, что мы вступили в эпоху зрелости ума, а оказывается, что мы ещё немного отошли от средневековых фантазий?

Виктор Гюго. Конечно, мир находится ещё в младенчестве; человечество не может довольствоваться одной философией, не может обходиться без откровений. Истины, добытые человеком, должны быть подтверждены Богом. Прошло пятнадцать лет с тех пор, как я познакомился с явлениями столоверчения и написал о них книгу, которую наша дочь так настоятельно просит меня издать, с изложением подтверждающих её явлений. Почти все великие люди имели откровения. У Сократа был свой гений-хранитель. Зороастр, - говорить он сам, - имел особенную способность наглядно различать добро от зла. Шекспир видел призраков. Через сто лет может быть скажут, что моя книга о столоверчении внушена мне призраком, являвшимся на Марин-террасе.

10) Философ Шеллинг говорит, что умственное прозрение дано не всем людям, но лишь немногим избранным; это специальная способность философствования. Шеллинг презрительно отзывается о «болтунах», не понимающих высших истин философии. «По истине непонятно, - восклицает он, - какое дело может быть у философии с неспособностью. Гораздо лучше изолировать философию от всех, могущих приходить к ней обычным путём; её следует отделить от обыкновенного знания. Философия начинается там, где оканчивается обыкновенное знание. Высшие истины науки не могут быть доказаны, их можно только прозреть; кто не способен к этому, для того доказательства бесполезны и к нему можно чувствовать только сожаление». (Neue Zeitschrift für speculative Physik, II, 34).

11) A.M. Бутлеров, профессор Казанского университета («Спиритический метод в области психофизиологии», СПб. 1885 г.), говорит: «Я веду речь о внетелесном, продолжающемся существовании человека, - о человеке, как звене духовного мира, вера в существование которого была почти потеряна интеллигентным большинством, а теперь начинает возвращаться к нам снова, твёрдо опираясь на реальное знание (стр. 34). С моей точки зрения, людям верующим и людям науки и знания, горячо принимающим