Основы изучения языкового менталитета: учебное пособие

Так, например, факты русского языка демонстрируют нам восходящую к архетипическим мифологическим представлениям циклическую модель времени, а именно представление о прошлом как 'то, что впереди' (пространственный предлог перед (ср. вперед) во временном значении означает 'до, раньше', ср. также значение приставки в словах предыдущий, предшествующий), представление о геоцентрической модели мира (солнце заходит, солнце восходит), о том, что земля плоская и имеет край (на краю земли).

Грамматика русского языка предпочитает особую схему концептуализации события или внутреннего состояния, при которой реальный субъект действия или состояния осмысляется как объект данного действия или состояния (мне стыдно, а не *я испытываю стыд). Эта черта языкового менталитета называется неагентивность, при которой субъект не контролирует состояние, а, напротив, рассматривается в качестве его пассивного объекта.

III. Уровень системы ценностей, аксиологический (ценностный) уровень, который воплощается в иерархически организованной совокупности ключевых ценностно значимых концептов (культурных концептов, аксиологем, культурем, идеологем), у которых ценностно окрашенная семантика входит в номинативное содержание, а также в языковых и в экстралингвистических (культурных) коннотациях, закрепленных в узусе за определенными словами и выражениями, т. е. в системе языковой и экстралингвистической оценочности.

В области системы ценностей на уровне номинативного содержания интересна прежде всего иерархия оценочных представлений. В частности, коллективное сознание положительное воспринимает как норму, специально маркируя лишь отрицательные качества. Отсюда родовое обозначение свойства переносится на положительное, видовое: качество, означает не просто 'наличие качества', но 'хорошее качество' – ср. идиому знак качества, а также производное прилагательное качественный – не просто 'имеющий отношение к качеству', но 'имеющий хорошее качество', как умный – не просто 'имеющий ум', а 'имеющий «хороший ум»' (обратим внимание, что, например, в слове количественный – количество подобного семантического сдвига не происходит – прилагательное количественный не означает 'имеющий большое количество').

Специфика оценочной сферы языкового менталитета на коннотативном уровне обнаруживает себя при сопоставлении единиц разных языков со сходным номинативным содержанием, но различающимися оценочными коннотациями. Например, английское слово ambitious 'стремящийся к (чему-л.); жаждущий (чего-л.)' нельзя передавать соответствующим русским заимствованием амбициозный, так как русский вариант содержит явную негативную оценку. Точнее этот же смысл с сохранением исходной положительной оценочности в английском слове передается с помощью прилагательного честолюбивый. Доказательством расхождения полюсов на оценочной шкале служит русское описательное словоупотребление амбициозный в хорошем смысле, где экспликация говорящим позитивной оценочности в ассертивной части выражения свидетельствует о том, что «по умолчанию», в пресуппозиции здесь потенциально предполагается оценка отрицательная.

IV. Мотивационно-прагматический уровень, уровень поведенческий, который отражается в совокупности так называемых жизненных установок (А.Д. Шмелев), норм поведения, а также в многообразной сфере типичных для данного этноса интенций, мотивов, целей, потребностей. Все это воплощается в разного рода этикетных формулах, принятых в данной культуре, в манере ведения коммуникативного акта, в разнообразных стереотипах и «культурных сценариях» (А. Вежбицкая). Непосредственно языковой репрезентацией системы жизненных установок и норм поведения являются особенности интонации и фразовой просодии, идиоматичные способы выражения разных иллокутивных сил (коммуникативных намерений) говорящего, а также разного рода «дискурсные слова» (вводные и модальные слова, частицы, междометия) и метатекстовые единицы. Так, в англосаксонской культуре не принято использовать в качестве идиоматичного выражения обращения к незнакомому человеку вопросительную форму во II лице, вполне нормальную для русского человека – например в транспорте: «Вы выходите?». Следует сказать, что-то вроде: «Извините, я выхожу», так как обращение во II лице может расцениваться как неуместное вторжение в личную сферу адресата, нарушение его privacy.