Однако высокий идеал постоянной готовности к принятию Святых Таин оказался труднодостижим для многих новых христиан, недавно обратившихся из язычества. В творениях святых отцов IV века встречаются свидетельства о сосуществовании разных практик в отношении регулярности причащения. Святитель Василий Великий говорит о Причащении четыре раза в неделю как о норме: «Причащаться же каждый день и приобщаться Святого Тела и Крови Христовой – хорошо и полезно, поскольку Сам [Христос] ясно говорит: "Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь, имеет жизнь вечную" (Ин. 6:47). Мы каждую неделю причащаемся четыре раза: в воскресенье, в среду, в пятницу и в субботу, а также и в прочие дни, если случится память какого-либо святого»[455]
. Руфин Аквилейский свидетельствует о том, что некоторые монашеские обжины IV века придерживались обычая причащаться ежедневно[456]. В то же время в конце IV века распространился обычай редко приступать к причастию, о чем писал святитель Иоанн Златоуст: «Многие причащаются этой Жертвы однажды во весь год, другие дважды, а иные несколько раз»[457]. Он отмечал, что не только миряне, но даже подвижники и пустынники «причащаются однажды в год, а иногда и через два года»[458].Древнерусские церковные правила упоминают об обычае приступать к Святым Тайнам только на Пасху и на Рождество Христово. Многие причащались еще реже, поскольку на Руси строго соблюдались правила о многолетних епитимиях за те или иные грехи. При Петре I вместо этих правил был принят закон об обязательном Причащении всех православных христиан, по крайней мере, один раз в год. Наиболее благочестивые люди стремились приступать к Святым Тайнам чаще – в каждый из четырех многодневных постов и в день своего Ангела. Эта практика была одобрена в Катехизисе, составленном святителем Филаретом, митрополитом Московским[459]
.В начале XX века широкую известность получила практика святого праведного Иоанна Кронштадтского, который причащал всех прихожан за каждой литургией. Смысл такого обычая раскрылся в эпоху гонений на Церковь, когда верующие снова оказались в условиях, подобных эпохе раннего христианства. В этот период частое причащение – каждый месяц, каждую неделю или даже за каждой литургией – вновь получило распространение.
После приобщения Святых Таин верующие должны стараться как можно дольше пребывать в благоговейном духовном настроении и избегать «всякого дела и слова душетленного»[460]
, чтобы сохранить полученную в таинстве благодать.В таинстве Евхаристии происходит соединение причастника со Христом. Полученная христианином благодать Божия способствует тому, чтобы он проводил святую и непорочную жизнь. Принятие Святых Таин налагает на каждого причастника особую ответственность: соблюсти полученный Дар в целости и личным усилием претворить его в плоды духовного совершенствования в доброделании. Приобщившись в Евхаристии к полноте спасения во Христе, верующие призваны к тому, чтобы быть, по слову Спасителя, «светом миру» и «солью земли» (Мф. 5:13–14).
Святитель Игнатий (Брянчанинов), обращаясь к причастившимся, подчеркивает: «Эта слава ваша, это богатство ваше, эта праведность ваша неужели пребудут в вас только до того времени, доколе вы во храме, или кратчайшее время по исшествии из храма? Неужели вы опять предадитесь в работу тлению? Неужели Иисус, вошедший Святыми Таинами в сердца ваши, принужден будет уклониться из них по причине множества помышлений, намерений, слов, дел греховных, которые вы допустите себе?»[461]
.§ 5. Таинство Священства
В таинстве Священства совершается поставление в одну из трех степеней священной иерархии христианской Церкви: во епископа, во пресвитера, во диакона[462]
.При совершении таинства Священства человеку подается благодатный дар священнослужения, а также иные дары – в зависимости от степени священства.
О благодатном даре священства свидетельствуют сами апостолы. В своих Посланиях к епископу Тимофею апостол Павел пишет: «Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства» (1 Тим. 4:14); «напоминаю тебе возгревать дар Божий, который в тебе через мое рукоположение» (2 Тим. 1:6).