Основы логистической теории цивилизации

Кроме, пожалуй, совсем курьезных «половой» и «спортивной» теорий, все остальные имеют рациональное зерно и здравый смысл. Так и хочется высказать парадоксальное на первый взгляд суждение «все упомянутые теории правильны».

Справедливость сразу многих из перечисленных теорий государства можно показать на хорошо всем известном примере колонизации англосаксами территорий индейцев Северной Америки и создания США:

Расовая теория: англосаксы, которые индейцев за людей не считали, завоевали их земли, на которых раньше не было государственности, и создали своё государство США.Патримониальная: только прибывшие в Северную Америку европейцы ввели четкое право собственности на землю, огораживание и документальную фиксацию прав, а индейцы, в общем-то, понимали территории как занятые племенем в данный момент.Диффузионная теория: так называемые «пять цивилизованных племен» индейцев переняли у англосаксов принципы цивилизации — они создали собственные населенные пункты, занялись производством хлопка, применяли рабский труд негров, выпускали газеты на своем языке, создали школы и т. п.Договорная теория: государство США возникло на основе договора между английскими колониями «в результате добровольного соглашения людей в целях обеспечения своих основных прав и свобод». Сюда же можно добавить «психологическую» теорию: колонисты создали государство в том числе и для своего психологического комфорта — и «теократическую»: на долларах США до сих пор есть надпись «In God we trust» — «В Бога мы веруем».Теория завоевания (насилия): более сильная социальная группа англосаксов подчинила себе более слабую социальную группу индейцев и закрепила свое господство над ними.

Мы видим, что совершенно различные теории государства достаточно неплохо соответствуют реальным общественным событиям, но с разных точек зрения, как в знаменитой притче о трех слепых мудрецах, которые отправились изучать слона. Один исследовал хобот, другой — ногу, третий — хвост, а затем они собрались и начали спорить, чьё описание правильнее, но каждый так и остался при своем мнении. Хорошо хоть объект исследования был им известен. Гораздо хуже ситуация «слона то я и не приметил»...

Имея на вооружении такие теории цивилизации и государства, которые представляют из себя по сути идеологию или описательные рассуждения, а не точную науку, историки толкуют события по своему разумению, социальному заказу и пишут кто во что горазд. В результате ученый диспут превращается в спор о терминах на уровне мнений, и все получают «непредсказуемое прошлое».

В 19 веке знаменитый и тонкий английский историк Томас Бокль в своей «Истории английской цивилизации», оплакивая судьбу исторической науки, сожалеет, что «историю писали люди, вовсе не способные к решению своей великой задачи, что до сих пор мало собрано нужных материалов. Вместо того чтоб говорить нам о предметах, которые одни имеют значение, вместо того чтобы излагать нам успехи знаний и путь, на который вступает человечество при распространении знаний, — вместо этого большая часть историков наполняют свои сочинения самыми пустыми подробностями, анекдотами о государях, о дворах, бесконечными известиями о том, что было сказано одним министром, что думал другой, и, что всего хуже, длинными известиями о войнах, сражениях, осадах, вовсе бесполезными для нас, потому что они не сообщают новых истин и не дают средств к открытию их».

В конце 19 века Лев Мечников в оставшейся незавершенной работе «Цивилизация и великие исторические реки» писал: «Всегда и всюду история заносит на свои скрижали лишь тяжкий, очень часто кровавый труд, который существующее в данный момент поколение выполняет ради пользы неизвестного будущего.

Задача, к разрешению которой я стремлюсь, может быть сформулирована в следующих словах: какая таинственная сила налагает на некоторые народы то ярмо истории, которое остается неизвестным для значительного количества племен?»[1]

Таким образом Томас Бокль фактически поставил диагноз исторической науке: «…вовсе бесполезных для нас, потому что они не сообщают новых истин и не дают средств к открытию их». А Лев Мечников поставил задачу выявить, «какая таинственная сила налагает на некоторые народы то ярмо истории». С тех пор диагноз исторической науки не изменился, а задача выявления «таинственной силы» так и не получила удовлетворительного ответа.

Если сравнить государства с огромными многопрофильными предприятиями (а они по сути таковыми и являются), то вместо истории предприятия нам подсовывают историю жизни директоров и их междоусобных разборок путём использования трудовых коллективов.

Очень бегло прикинем, что историческая наука говорит по следующим вопросам. Каковы критерии величия цивилизации? Каково современное состояние территорий и народов бывших великих цивилизаций? В чем заключаются уроки предыдущих цивилизаций, то есть причины их возвышения и разрушения?