Основы метафизики нравственности

Только если принципом служит не то, что` мы сами делаем себе целью, а то, что` было целью природы при создании женщины, можно добраться до характеристики этого пола; а так как эта цель, [достигаемая] даже посредством глупости людей, по замыслу природы должна быть мудростью, то эти ее предположительные цели могут нам указать и принцип ее характеристики; а этот принцип зависит не от нашего выбора, а от высшего замысла в отношении человеческого рода. Эти цели следующие: 1) сохранение рода, 2) культура общества и его облагораживание женственностью.

I. Так как природа доверила женскому лону свой самый ценный залог, а именно род [человеческий] в зародыше, через который вид должен размножаться и увековечивать себя, то она как бы боялась за сохранение рода и поэтому укоренила в женщине этот страх, а именно страх перед телесными повреждениями и робость перед подобными опасностями; эта слабость женского пола правомерно требует от мужчин защиты для себя.

II. А так как природа желала возбудить [у человечества] более тонкие чувства, необходимые для культуры, а именно чувства общительности и благопристойности, то женщину она сделала властительницей мужчины с помощью благонравия, красноречия и выразительности лица, с ранних лет рассудительной, с притязанием на мягкое и вежливое обращение со стороны мужчин, так что последние из-за своего собственного детского великодушия оказываются закованными в невидимые цепи, и это приводит их если не к самой моральности, то к тому, что представляет собой ее облачение, т. е. к благопристойности как подготовке к моральности и рекомендации ее.

РАЗРОЗНЕННЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Женщина хочет повелевать, мужчина хочет подчиняться (главным образом до брака). Отсюда галантность старого рыцарства. Женщина рано приобретает уверенность, что она может нравиться. Молодой человек всегда боится, что может не понравиться, и поэтому смущается (бывает застенчивым) в женском обществе. Сдерживать назойливость мужчин почтением, которое женщина внушает, и право требовать к себе уважения, даже не имея никаких заслуг, – эту гордость и это право женщина отстаивает, исходя уже из одного лишь законного права своего пола. Женщина всегда отказывающая сторона, мужчина – домогающаяся; если она покоряется, то это знак благосклонности. Природа желает, чтобы женщину искали, и поэтому женщина в своем выборе (по своему вкусу) не должна быть такой разборчивой, как мужчина, которого природа создала более грубым и который нравится женщине уже тогда, когда он обнаруживает лишь физическую силу и способность защищать ее; ведь если бы она к красоте мужской фигуры испытывала отвращение и, влюбляясь, была разборчива, то домогающейся стороной оказалась бы она, а он – отказывающей; а это унизило бы ее даже в глазах мужчины. В любви она должна казаться холодной, а мужчина – пылким. Не слушаться призыва любви не к лицу мужчине, а легко поддаваться этому призыву позорно для женщины. Желание женщины распространить свои чары на всех светских мужчин – это кокетство; стремление казаться влюбленным во всех женщин – это ухаживание; и то и другое может быть лишь жеманством, ставшим модой, без всяких серьезных последствий, точно так же как право иметь при себе чичисбея, представляющее собой преувеличенную свободу замужней женщины, или существование прежде в Италии куртизанок (в Historia concilii Tridentini, между прочим, говорится: erant ibi etiam 300 honestae meretrices, quas cortegianas vocant), о которых рассказывают, что они проявляли больше тонкой культуры благонравного светского обращения, чем женщины смешанного общества в частных домах. Женатый мужчина добивается благосклонности только своей жены, замужняя женщина – благосклонности всех мужчин; она наряжается только ради представительниц своего пола, из ревнивого желания превзойти других женщин привлекательностью или важностью; мужчина же наряжается ради женщин, если можно назвать нарядами то, что имеет лишь целью своим видом не заставить краснеть свою жену. Мужчина судит о недостатках женщин снисходительно, а женщина (в обществе) – очень строго, и молодые женщины, если бы им был предоставлен выбор, перед каким судом предстать со своими проступками – перед мужским или женским, конечно, выбрали бы своими судьями мужчин. Если утонченная роскошь достигает высокой степени, то женщина бывает благонравной только по принуждению и не скрывает, что она больше хотела бы быть мужчиной, ибо тогда ее склонности имели бы больше простора и больше свободы; но ни один мужчина не желает стать женщиной.