Основы Метафизики

Идеализм, напротив, стремился снять самоограничение познания и вновь достичь безусловной значимости. Однако последняя – не от объекта (в силу значимости бытия сущего), а лишь от субъекта: если субъект полагается абсолютно, то объект, отнесенный к абсолютному субъекту, сам приобретает абсолютную значимость; так обстоит дело с абсолютным Я у Фихте и с абсолютным духом у Гегеля. Однако в силу этого конечный субъект снимается бесконечностью духа; он больше не есть «он сам», а есть «момент» осуществления и разворачивания абсолютного духа, который, увы, тем самым растворяется в «дурной бесконечности» (Гегель).

Новейшее же мышление многократно замыкается в конечности: это характерно для всякого позитивизма, философии существования, для М. Хайдеггера, тем более для Ж. П. Сартра и вслед за ними для некоторых представителей «модерного» или «постмодерного» мышления, частично утопающего в полнейшем нигилизме.

Оба желания – конечности, как и бесконечности – может удовлетворить понимание «актуальной конечности» при «виртуальной бесконечности» конечного духа.

4.3.5. Духовное бытие

Выше мы остановились на акте исполнения конечного духа, оказавшегося исполнением бытия в горизонте бытия, поэтому актуально конечным, но виртуально бесконечным. Вместе с тем этот акт есть исполнение субъекта: «я» вопрошаю, «я» знаю или хочу и т. п. Акт как исполнение действия предполагает исток действия, т. е. соответствующую субстанцию, обладающую способностью к исполнению такого действия (ср. 4.2.3). Духовный акт, поэтому, предполагает некую духовную субстанцию, которую мы называем «душой». Она выделяется из материальной действительности как сущностно иное. Ее сущность может познаваться и определяться только из актов. Таким образом, с одной стороны, ее обозначают (негативно), как имматериальное, т. е. она не принадлежит к сфере и своеобразию материального бытия и со-бытия, а сущностно превышает последнюю, с другой – ее определяют (позитивно) через эту трансценденцию, т. е. через виртуально бесконечное измерение открытости для бытия.

Что это означает – может быть детальнее раскрыто только из сущности материи, т. е. материального бытия и действия (см. 6.2.1). Однако уже здесь следует сказать, что материя как таковая есть тот принцип сущего, который исключает при-себе-бытие духовного действия. Как сущностью конечного сущего выступает внутренний принцип бытийно-сообразного ограничения, исключающий другие возможности бытия, так, в частности, материя – или лучше материальность как принцип – есть то, что исключает содержание бытия (совершенство бытия) духа, его способность быть при себе и для себя. Материальное сущее есть не при себе, а при другом, оно действует не в себе и для себя, а в другом и для другого. Духовный акт, тем не менее, предполагает некую субстанцию, которой свойственна способность действия духовного самоисполнения и которая, поэтому, (негативно) нематериальна и (позитивно) выделена благодаря виртуальной бесконечности духовного бытия и действия.

4.3.6. Знание и воление

4.3.6.1. Исполнение субъекта и объекта

Конечное духовное существо обязано осуществлять само себя в собственном действии – в актуальной конечности и виртуальной бесконечности. Его действие никогда не может достигать бесконечности горизонта, оно непосредственно ограничено другим конечным сущим, которое встречается ему как предмет. Все конечное действие существенно находится в двойственности «противоположности» [Gegenuber] субъекта и объекта (ср. 3.1, 4.1 и cл.).

Эта двойственность есть относительная противоположность [Gegensatz], она не может полагаться абсолютно. Между тем это делалось Декартом, резко противоположно определявшим «res cogitans» и «res extensa», ибо ему недоставало аналогически охватываемого понятия бытия; это возымело далеко идущие последствия в мышлении Нового времени. Однако уже Гегель выявил взаимодействие субъекта и объекта, так как они процессуально взаимоопределяются во взаимном (у Гегеля – диалектическом) движении того, что называется «опытом» (PhdG, WW G1, 2, 78). Это, в принципе, правильно и оказалось герменевтически важным для «горизонта понимания». Однако сегодняшнее (постмодерн) стремление полностью снять двойственность субъекта и объекта (а значит, духа и материи) просто «наивно», ибо мне все же встречается другое, которое я своим способом воспринимаю и на которое воздействую; оно, как другое, остается моим «предметом» [Gegen-stand – противо-стоящее].

В манере и способе моего исполнения другого обнаруживается, однако, сущностное различие, имеющее основополагающее значение также для дальнейшего обнаружения трансцендентальных определений бытия: познавание и стремление, или (на уровне духовного действия) знание и воление, следовательно, теоретическое и практическое поведение.

4.3.6.2. Двойственность знания и воления