Основы Метафизики

4.4.3.1.3. С начала Нового времени выдвигаются возражения против финальности. Уже Декарт, который математически «ясное и отчетливое» разумение возвел в ранг нормы истины и достоверности, не отрицая финальность событий, отказывается от нее потому, что она не постигаема «ясно и отчетливо». Из абстракции все же следует (фактически, не логически и методически оправданное) отрицание. В механистической картине мира для финальности столь же мало места, сколь и в позитивистском и материалистическом естествознании. Правда, телеологическое понимание мира продолжает жить в учении Лейбница, в романтизме и уж тем более в идеализме – в натурфилософии Шеллинга и Гегеля. Однако в естественнонаучном мышлении механистически-материалистическое воззрение настолько продвинулось вперед, что даже развитие жизни, например в дарвинизме (последователи Ч. Дарвина), должно было объясняться чисто механистически случайными «мутациями» наследственного материала и «селекцией» в борьбе за выживание. То, что этим объяснимо далеко не все, сегодня в значительной степени признается даже биологами. Мы не должны здесь останавливаться на естественнонаучных проблемах, необходимо ограничиться лишь основополагающим онтологическим вопросом.

4.4.3.2. Основные понятия

Латинское «finis», как и греческое «telos», может означать как случайный «конец», так и «цель» [Ziel] устремлений или «назначение» [Zweck] движения либо изменения, – так философски понимали «telos» уже Платон и Аристотель. Более однозначно немецкое слово Ziel (или Zweck); оно подразумевает не только то, что нечто «заканчивается», но и то, ради чего (hou heneka, propter quod) происходит движение, следовательно, то, к чему стремятся, что определяет движение стремления и дает ему направление. Это не только цель, устремленная сама в себе: finis qui, но и цель некоего действия, движения или устройства, поскольку она, обусловливая и указывая направление, входит в движение стремления: finis quo, часто обозначая также «смысл».

В способе, каковым цель входит в определение стремления, выражено различие между естественным стремлением (appetitus naturalis) и сознательным стремлением, вызванным и руководимым познанием (appetitus elicitus). Если оно руководствовалось духовным уразумением, следовательно интеллектуальным познанием, а потому является предметом свободного решения, то оно есть воление и соответствующее действование. То, что человеческое воление и действование должны быть обусловлены собственным познанием и уразумением, определенными посредством «цели», – не вызывает сомнений. При этом обнаруживается, что подлинно первое устремленное, как цель определяющее воление и действования (flnis quo), после приложения всех средств ведет к цели, последнее же устремленное (finis qui), согласно основоположению, есть «primum in intentione, ultimum in exsecutione». Эта структура целенаполненного действия не может бесспорно переноситься на естественное стремление, ибо последнее не руководствуется собственным познанием цели. Нельзя также предполагать осмысленного планирования естественных событий Богом. Это, скорее, составляет вопрос, может ли обнаружиться из внутреннего своеобразия действия сущего как такового финальность или телеология его действия.

4.4.3.3. Обнаружение принципа

Как в законе причинности, так и здесь возможно не дедуктивное, а лишь редуктивное обнаружение (ср. 4.4.2.4). Принцип финальности также не является аналитическим суждением, ибо высказывается некое новое содержание, которое формально не содержалось ни в понятии сущего, ни в понятии действия (причинности). Это опять-таки синтетическое положение, которое, однако, «a priori», до всякого единичного опыта, всеобще и необходимо значимо для всего конечного действия, и в этом смысле есть «синтез a priori». Его значимость, однако, может быть обнаружена негативно-редуктивно – тем, что отрицание принципа ведет к противоречию.

Должны, однако, различаться два аспекта: целеустремленность и целеуверенность. Первая означает, что всякое действие направлено на цель (propter quod), вторая – что действие также достигает цели, по меньшей мере принципиально может достигать, а следовательно, устремляется к некоей возможной, т. е. достижимой или осуществимой, цели и поэтому не может уходить в пустоту (невозможное).